48 минут, чтобы забыть. Книга 1 - [9]

Я нервно ерзаю, прежде чем тянусь к «своему парню» и шепчу:

— Шон?

Он, потирая глаза, наклоняется ближе:

— Да?

— Я не могу сложиться за гостиницу. У меня при себе нет наличных. Только карточки, но ими же нельзя нигде расплачиваться, верно? Давай я потом отдам тебе деньги.

— Что? Ох, не переживай. Мы же вроде как вместе, — смущенно отвечает он.

Арт с Шоном регистрируются, называя вымышленные имена. Мы с Ником ждём у входа в гостиницу.

— Номера 12 и 14, — говорит Шон, поднимая затертые и поцарапанные карточки, на которых висят металлические ключи.

— Наш Двенадцатый, это же самое лучшее число! — вырывая из рук Шона один из брелков, радостно восклицает Артур, и в ответ на наши удивлённые взгляды, добавляет: — Вы что, не знали, только в НБА под этим номером играло 327 спортсменов! А ещё в НХЛ считается…

— Идём, Виола, — перебивает Шон, и я, пожав плечами, мол, рада была бы дослушать, да не судьба, послушно шагаю следом.

Шон открывает дверь, пропуская меня внутрь первой. Я на ощупь нахожу выключатель прямо у входа, и небольшой пыльный номер заливает тусклый жёлтый свет. Прямо напротив меня стоят две односпальные кровати, застеленные полинявшими покрывалами, и я с облегчением выдыхаю. Спать в одной постели с парнем я пока не готова. Кресло приютилось в углу возле широкого окна в пол, а прямо напротив кроватей — узкая тумба с телевизором.

— Ну, какие у тебя есть мысли на счёт происходящего? — произносит Шон, закрывая дверь. Он проходит внутрь комнаты, снимает куртку и аккуратно складывает ее на одной из кроватей.

Я бросаю на него беглый взгляд и тут же, застуканная на месте преступления, опускаю голову, отгораживаясь от парня стеной собственных волос. С его невероятно идеальной осанкой и широкими плечами он даже в простой рубашке и джинсах выглядит как модель. Стоит мне взглянуть на этого парня, как в моем животе словно скручивается клубок ниток, и я не уверена — от голода ли, адреналина, бушующего до сих пор в крови, или того впечатления, которое он на меня производит. Но я отмечаю, что это даже… приятно.

— Я прочитала в сообщениях, которые ты присылал, что вы все служили вместе. Ещё ты упоминал какую-то лабораторию. И что Джес угрожает снять тебя с позиции командира. Возможно, те агенты, что ищут нас, как-то связаны с этим.

— Возможно. Это немного, но… спасибо. — Он подходит к окну, отодвигает плотную коричневую штору и осматривает парковку перед отелем.

Я не рассказываю ему то, что между нами было исходя из его писем. Я разбита, мне грустно и страшно. И так хочу, чтобы он понял меня сейчас без слов. Чтобы он прочитал все на моем лице, развеял все страхи. Только он этого не делает. Я падаю на одну из кроватей, закрывая руками глаза.

— Всё нормально? — интересуется Шон. И я уверена, случись с нами такое вчера, он бы вне всяких сомнений постарался бы меня успокоить, крепко прижать к себе, обнимая. Но все произошедшее случилось сегодня, а теперь мы — незнакомцы.

Раздается стук в дверь, заставляя меня прекратить жалеть саму себя, и я подскакиваю.

— Кто? — рявкает Шон, доставая пистолет, и медленно подходит к двери.

— Это мы, у Ника тут проблема, — раздается из-за двери приглушенный голос Артура. Шон распахивает дверь и, когда парни входят внутрь, тут же закрывает замок, задвинув цепочку.

— Что случилось?

Ник садится на кровать, стаскивает с себя черную кожаную куртку, стиснув от боли зубы, и я вижу, как большое красное пятно расплывается по его левому боку.

— Почему молчал? — безэмоционально спрашивает Шон, словно видеть ранение для него не впервые.

— Не думал, что серьёзно. — Ник, поморщившись, поднимает тонкую ткань футболки, и я вижу болезненный красный порез, вокруг которого все запачкано кровью. Видимо, во время драки его задели.

— Нам нужен алкоголь, для обеззараживания. — Шон указывает рукой на Арта. — Идём, заодно проверим местность. Дверь никому не открывать! — командует он, и парни вместе покидают номер. Я подхожу к двери и запираю её на замок.

— Вот черт! Могу поспорить, это была моя самая любимая футболка! — полностью стаскивая с себя окрашенную красными пятнами вещь, произносит Ник.

— Очень смешно. На твоём месте я бы больше беспокоилась о зияющей ране между твоих ребер.

Я поворачиваюсь и застываю, разглядывая сидящего вполоборота ко мне парня. Он не такой крупный и накачанный, как Шон, но видно, что тоже регулярно тренируется. Но моё внимание привлекает то, что весь его правый бок занимает чёрная татуировка. Дерево с тонкими, гибкими ветвями оплетает его ребра, поднимаясь вверх и опутывая плечо. Я не знаю, что это за дерево, но каждая его деталь прорисована так чётко, словно приглашая заглянуть в другой мир. Ветер треплет листву, а на широкой ветке привязан ловец снов, перья которого тянутся вдаль, вероятно, гонимые ветром. Зачем солдату набивать себе татуировку на половину торса? Этот факт мне кажется более, чем странным.

— Судя по количеству шрамов на моем теле, скорее всего, меня ранили не впервые, — произносит Ник и, будто почувствовав шелест моих мыслей, резко поворачивается, встречаясь со мной взглядом. Его бледность в данный момент только усиливает блестящую синеву глаз.