419 - [9]
— И тем не менее покрышки одни. Одна машина, одна четверка колес.
И с тихим этим откровением она его покинула. Жертву не сталкивали с дороги и не преследовали. Во всяком случае, не извне.
Бризбуа припомнил, как один полицейский — Колин, кажется, — сказал, на месте исследуя траекторию: «Мимо ограждения на пару дюймов промахнулся».
— Неудачно вышло, — сказал Бризбуа.
— Неудачно вышло, — сказал констебль, — или удачно целились.
14
Лорин отец надел тот же свитер, что и всегда, с геометрическими оленями, уже несколько пообтрепавшимися, будто страдают от какой-то лесной чесотки. У отца этот свитер много лет — Лора еще с детства помнила.
Тогда они с отцом виделись в последний раз, только Лора этого не знала.
— А где зеленый кардиган? — спросила она. — Я же тебе кардиган на Рождество подарила.
— А, кардиган? У меня.
— Ты его не носишь.
— Я ношу. Я просто… — Он надевал оленей, отправляясь к Лоре, потому что помнил, как ей нравился этот свитер в детстве, как она сочиняла оленям имена, хотя все они на одно лицо. — Я думал, тебе этот нравится.
— Мне нравится, но он ведь поношенный уже.
И — вот это было ужасно. Он стянул свитер.
— Пап, да ладно тебе.
— Нормально. — И стоял перед ней в одной рубашке, а свитер комом в руке. — Ну, что у нас на обед?
Они застряли посреди ТЦ «Северный». Лора спустилась на лифте, встретила отца перед шоколадной лавкой «Лора Секорд».
— В ее честь, — засмеялась она. — Помнишь?
— Что? — Он, видимо, думал о другом.
— Лора Секорд. Героиня на коробке.[3] Ты говорил, меня назвали в ее честь. И что ты, когда ухаживал, добился мамы коробкой «Ассорти Лоры Секорд».
— Хм-м? Нет. Не в честь Секорд. В честь двоюродной бабки Иды, по матери. Лора Ида. Не в честь шоколада — это просто байка.
— Да, пап, я понимаю. Я же просто… Ну, ты что предпочитаешь? Китайскую? Греческую?
Они пришли в ресторанный дворик.
— Итальянскую? — спросила она. — Или тайскую? Может, мексиканскую?
— Я даже не знаю. А ты что посоветуешь?
— Греки у меня были вчера, — сказала она. — И Эдо меня как-то не возбуждает. Что у нас есть? «Тако Белл», «Вок Манчу», «Сеульский экспресс». Может, туда? Там корейская.
— Она же острая. Я острое не очень.
— Я знаю, но там ничего. Даже кимчи мягкое.
И они нашли столик, пообедали овощным рагу и мягким кимчи. Вот только разговор их был странен и нескладен. Отец отвлекался, потом внезапно сосредоточивался, хотя и не всегда на теме беседы.
— С тобой все будет нормально, — сказал он ни с того ни с сего. — Мать за тебя переживает, но с тобой все будет нормально.
— Мама переживает? Почему переживает?
— Считает, что ты мало в люди выходишь.
Лора рассмеялась:
— У матерей работа такая. Переживать.
— А я не переживаю, — сказал он. — В тебе сила течет, Лора. Вот у Уоррена этого никогда не было. Гибкости такой. У тебя она от матери — уж явно не от меня.
«Папа напрашивается на комплимент».
— Да ладно тебе, — сказала она. — В тебе сила о-го-го.
— Нет, — сказал он. — Во мне нету. Думал, есть, а нету. Вот ты — другое дело. Я всю жизнь тобой горжусь.
Когда она отправилась в университет, отец помог ей переехать, и они мчались по прерии в прокатном фургоне — Лора, заткнувшая уши музыкой из наушников, и отец, устремившийся к горизонту. Закаты на просторах. Посреди всего мерцает город.
— Винни, — сказал отец, когда они туда подобрались. — Это его так называют.
Первый год она жила в общежитии, и отец приехал в гости на Благодарение.
— Мать передает привет и тыквенный пирог, — сказал он. — Покупной, но тем не менее.
Мама подменяла преподавателя, ей было не до поездок, не говоря о стряпне. А отец приехал, и День благодарения они провели вместе. Он переночевал на диване в общей гостиной и назавтра отправился назад, по прерии, к другому горизонту.
Лора пыталась обороть эссе по философии, увязать абсолютистский морализм Иммануила Канта с чувствительной прозой поздних романтиков, с одной стороны, и платоновским мифом о пещере — с другой. Не эссе, а катавасия. Но когда отец уехал, она кое-что нашла: в открытой тетради, куда она выписала древний императив, с силой подчеркнутый для пущей важности, чтоб не забыть, — «Да восторжествует правосудие, хотя бы и рухнули небеса!»[4] — отец внизу дописал помельче: «Да восторжествуют небеса, хотя бы и рухнуло правосудие».
Ее озадачила эта инверсия — небеса вместо правосудия, любовь вместо возмездия, прощение вместо расправы. Отец играл словами? Он никогда не играл словами. «Да восторжествуют небеса, хотя бы и рухнуло правосудие». В ее воспоминаниях — один из редких моментов, когда отец ударялся в философию — если это, конечно, она, — и память осталась на все эти годы именно потому, что момент был необычен. Как будто в его, как Лора говорила, «папашиной манере» приоткрылась дверь в глубины.
Эссе она так и не дописала; поставили оценку «недоделано», с Лориной точки зрения — вердикт беспощаднее «неуда». По сей день воспоминание давит. «Недоделано».
По воскресеньям Лора звонила из общаги домой — порой напускала на себя бодрость, порой грустно хлюпала носом. Пространно беседовала с мамой о мелочах университетской жизни, о неприятных преподавателях и о тех, что ничего, о количестве домашних заданий, ежедневных провалах, маленьких победах. А с отцом все банально: любезности, Лорины уверения, что дела у нее хороши, что она вовсю трудится, усердно учится. Лорина мать выслушивала подробности, однако прощался с Лорой всегда отец.
Эта книга – о конце света, поэтому в ней говорится о диетических поваренных книгах, гуру самосовершенствования, ползающих в канализации преступниках, переутомленных редакторах, экономическом кризисе США и массовом возделывании полей люцерны. Кажется, один персонаж по ходу сюжета теряет палец. Это история Апокалипсиса Приятных Дней. Она повествует о смертельной чуме человеческого счастья, эпидемии теплых пушистых объятий и таинственном трейлере на самом краю пустыни… Все остальное в книге – вранье. Просто помните, что Счастье™ близко – очень близко.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
Без аннотации Вашему вниманию предлагается сборник зарубежных детективов.
В новом томе собрания сочинений классика бельгийской литературы Реймона Жана Мари де Кремера, более известного под литературными именами Жан Рэй, Джон Фландерс и Гарри Диксон, вошли девять повестей из его почти неизвестного за пределами Бельгии цикла. Цикл посвящен приключениям потомка одного из эпизодических героев Артура Конан Дойля, упомянутого в рассказах о Шерлоке Холмсе — профессора Джо Белла. Перед нами новый герой, шестнадцатилетний Эдмонд Белл, столь же юный, как Рультабий из «Тайны желтой комнаты» Гастона Леру, столь же проницательный и столь же блистательный.
В причудливый узор сплетаются судьбы героев романа: адвоката-красавицы Тамары, безнадежно влюбленного в нее аналитика Боба, оперативника Вохи и бизнесмена Виктора Новака. Любовь, ненависть, соперничество, случайные встречи и взаимные обиды связывают этих людей, а объединяет единая цель: поиск серийного убийцы. «Несчастный случай» — так называется новый роман, раскрывающий обстоятельства пятого дела из серии «Тройная защита». Прошло несколько лет после смерти мужа Тамары Макса, друга и коллеги Боба и Вохи.
Летними вечерами в дачном поселке собиралась дружная компания хороших знакомых – пока к ним не присоединились новые соседи. Это неприятные, грубые люди – сильно пьющий художник Денис, его вульгарная супруга Иричка и ее тихая, незаметная сестра Зина. Как-то вечером, когда компания сидела во дворе, нарядная Иричка прошла мимо, небрежно помахав присутствующим, а вскоре ее труп нашли в ближайшем овраге…Полиция начала расследование, но соседи решили не оставаться в стороне и попросили Олега Монахова, называющего себя ясновидящим и волхвом, присоединиться к поискам убийцы в частном порядке…
Политическая ситуация на Корейском полуострове близка к коллапсу. В высших эшелонах власти в Южной Корее, Японии и США плетется заговор… Бывших разведчиков не бывает — несмотря на миролюбивый характер поездки в Пхеньян, Артем Королев, в прошлом полковник Генштаба, а ныне тренер детской спортивной команды, попадает в самый эпицентр конфликта. Оказывается, что для него в этой игре поставлены на карту не только офицерская честь и судьба Родины, но и весь смысл его жизни.
Доминик Смит — один из самых многообещающих молодых американских писателей, дебютировавший в 2006 году романом «Ртутные видения Луи Дагера» (о французском изобретателе и создателе фотографии).«Прекрасное разнообразие» — второй роман Доминика Смита. Нелегко жить на свете ребенку, если его отец — гений. Но еще тяжелее, если гениальный отец хочет сделать гением и своего сына, а сын — самый обычный школьник, не обладающий никакими особенными талантами. Так происходит с Натаном Нельсоном, сыном известного физика-ядерщика, без пяти минут нобелевского лауреата.
Джон Катценбах — американский писатель, сценарист, номинант премии «Эдгар», которой отмечаются лучшие авторы детективного жанра; в прошлом — судебный репортер в Майами. Сейчас на его счету 12 романов, несколько успешно экранизированы.Время действия романа «Особый склад ума» — недалекое будущее. В США разгул насилия, но за большие деньги можно купить себе право жить в искусственно созданной зоне безопасности, где преступности, по утверждению властей, нет и быть не может. Поэтому, когда там начинает орудовать маньяк, жестоко убивающий девочек-подростков, к тайной охоте на него привлекаются лучшие силы, в том числе специалист по психологии серийных убийц профессор Джеффри Клейтон.
14 июля 2003 года секретный агент ЦРУ Валери Плейм Уилсон неожиданно для себя прославилась: в газете «Вашингтон пост» черным по белому было напечатано ее полное имя и раскрыто место службы. Разразился громкий скандал, которому вскоре присвоили имя «Плеймгейт», по аналогии с печально знаменитыми Уотергейтом и Ирангейтом. По «странному» стечению обстоятельств, утечка информации произошла всего неделю спустя после резонансной статьи мужа Валери, отставного дипломата Джозефа Уилсона, в которой он подверг критике администрацию Джорджа Буша-младшего, не гнушавшуюся сомнительными средствами для обоснования военной интервенции в Ирак.
Совершенно новый взгляд на сказку, написанную братьями Гримм. Над Белоснежкой злые чары не властны. Желая уничтожить ненавистную соперницу, Королева отправляет Охотника, чтобы тот принес ей сердце самой прекрасной девушки на свете. Однако все идет совсем не так, как в книжке. Вместо того чтобы выполнить приказ, Охотник помогает Белоснежке бежать и влюбляется в нее. Грядет великая битва. Кто победит — Белоснежка или Королева? — тот и будет править.