419 - [3]

— Ладно, покончим с этим. Я был на балете. Мы с женой купили абонемент. Жена купила. На двоих. В общем, билеты были, не хотелось профукать.

— На балете? Типа «Петрушка»?

— Нет, не «Петрушка».

— Петрушка? — переспросил Грег. — У меня девка одна была — с ней как-то вышла такая петрушка…

— Ха, — сказал Колин, — а какая петрушка у меня как-то раз вышла с женой… — Он глянул на стаканчик в руке Бризбуа — над стаканчиком вился пар. — Но за кофейком к «Тиму» успел забежать. Мы следователи, мы такие вещи подмечаем.

— Нам, я так понимаю, тоже принес? — спросил Грег.

— Нес. По дороге уронил. — Бризбуа глотнул кофе — громко и с расчетливым удовольствием. — Ну, — сказал он, — что тут у нас?

— «Понтиак-олдсмобиль». Съехал с горки, потом с дороги, вон там. На лед, похоже, угодил. На мост не вырулил, вылетел на насыпь. Кувырнулся раза два, может, три.

— «Олдсмобиль»? — переспросил Бризбуа. — Это ж гора железа. Их даже не выпускают больше. Сколько уже — лет десять минимум. Итак… Мужчина. Пожилой. Чей-то дедуля. Да?

Колин кивнул:

— Умер на месте. До сих пор там. Непонятно, как его выковыривать.

— Пристегнут?

— Не-а.

— Номера проверили?

— Ага. На машину ничего. Даже за превышение скорости.

— А на водителя? — спросил Бризбуа. — Через ПБД прогнали? — То есть через центральную полицейскую базу данных. Любое столкновение с полицией — задержанный, свидетель, фигурант в любом рапорте, от домашней ссоры до жалоб на шум, — и имя водителя мигом всплывет.

— Почти ничего. Пару недель назад подал заяву — кто-то у дома ошивался среди ночи. Оказалось, кустик.

Типичная стариковская жалоба. «Ребятки, а ну брысь с моего газона!»

Сеялся снег, призрачные хлопья таяли от прикосновения. В беззвучной пульсации полицейской мигалки Бризбуа со старшим констеблем отошли туда, где машина спорхнула с дороги. Следы покрышек — с асфальта в утрамбованный снег, затем в пустоту.

На мосту выставили пожарную машину, свет фар утыкался в перевернутый автомобиль, пьяно привалившийся к тополям под насыпью. Вот здесь он ткнулся в землю носом, перевернулся, покатился кувырком. Это вам не боевик, где с эдаким киношным шиком машины взмывают с замаскированных пандусов, нередко загодя лишившись моторов. В жизни у машин тяжеленные капоты, и, слетев с дороги, они падают — камнем. «Олдсмобиль», говорите? Все равно что на танке с обрыва скакнуть.

На месте приземления — влажный черный синяк на снегу, разметанный осколочный мусор.

— Дай спрошу, — сказал Бризбуа. — Отсюда, где автомобиль ушел с насыпи, дотуда, где он упал, от старта до посадки, так сказать. Больше, чем длина автомобиля, так?

— Ага.

Оба понимали, что это значит: все четыре колеса не соприкасались с землей. Машина воспарила.

Бризбуа посмотрел туда, где изгибалась дорога:

— Там пристойную скорость не наберешь. Торможение было?

— Не здесь — здесь она уже полетела. Но там подальше кое-что — ты бы глянул. Странное что-то.

Они зашагали к патрульной машине — она подмигивала, перегородив дорогу на вершине холма.

— Как прибыли, сразу увидели, — сказал Колин.

А на асфальте, уже помеченный нумерованными маркерами, — второй след покрышек.

Бризбуа присел на корточки, провел по нему лучом фонарика:

— Ничего себе юз.

Колин кивнул:

— Возьмем счетчик, вычислим коэффициент сцепления, рассчитаем скорость. Но навскидку скажу, что тут ехали быстро и тормозили жестко.

Бризбуа оглянулся на мост:

— Так. И что? Водитель тот же?

— Может быть. Но следы не складываются.

И впрямь. Следы с насыпи, мимо ограждения, — под одним углом, следы выше по холму — под другим.

— А если он затормозил на полпути, ему бы тем более скорости не хватило взлететь.

Бризбуа провел лучом по следу:

— Этот кто-то здесь остановился.

За юзом — легкая грязевая пороша. Снегоочистительный эффект тормозящей покрышки — она плюется гравием и грязью вперед. А вот когда машина сначала резко тормозит, а потом катит дальше по собственному мусору…

— Отпечатки покрышек есть?

— Есть. И неплохие. Грег уже зафиксировал, снимки тоже получишь. Четкие, хоть и бледные. Но вот тут начинается странное. Там дальше, — Колин двинул лучом по асфальту, — видишь?

Следы резко сворачивали влево.

— Водитель развернулся.

— Это ж как ему баранку выкручивать пришлось, — сказал Колин.

— То есть что, — сказал Бризбуа. — Второй водитель несется с холма, видит, как первая машина слетает с насыпи, дает по тормозам, резко разворачивается. Вторая машина преследовала первую? Или развернулась, чтобы помощь позвать?

— Может быть.

— Кто сообщил?

— Со склада, вон там. — Колин указал за холм, к далекой цепочке складов в лужах света под снегопадом. — Дальнобойщики поздно разгружались.

— Видели?

— Слышали. Их там опрашивают. Хотя вряд ли выйдет толк. Темно было, а они далеко.

Бризбуа поглядел на след юза, на след второй машины. Первый водитель: заснул, или выпил, или, может, сердце прихватило, уходит с дороги, мимо ограждения, ныряет с насыпи. Второй водитель: видит это, бьет по тормозам, останавливается, разворачивается… и уезжает. Почему? Запаниковал? Может, этот второй тоже был пьян. Или за рулем без прав, не хотел в полицию звонить. Или тут что-то другое происходит?