37 - 56 - [7]
- Она ж служит, зря вы на нее.
- Нет, не зря! Скрывать правду - значит предавать Константина, отрекаться от него, живого!
- Вы его не этим предаете. Мы все предаем друг друга совсем не этим...
Швец грохнул кулаками по столу:
- Выбирай слова! Слышу интонацию врагов народа!
- Вы действительно верите, что маршал Тухачевский был врагом народа?
- А кем же еще?
- Кто штурмовал Кронштадт в двадцать первом?
- Как кто?! - Швец изумился. - Товарищ Сталин.
- Тухачевский, Сталин и Троцкий, - тихо сказал я, оглянувшись невольно.
- Я б тебя за такие слова на фронте к стенке поставил! И самолично пристрелил, как бешеного пса! - Швец разъярился. - Запомни: тридцать седьмой год был годом великого очищения! Мы освободились от скверны японо-германских наймитов! От гестаповцев и шпионов типа Каменева и Бухарина! Понял?! Мы выиграли войну благодаря тому, что обезвредили всех врагов народа!
Лицо Швеца вдруг жалобно сморщилось, он замотал головой и стал жалостливо повторять:
- Косинька, Косинька, мой маленький, за что ж такое?! Почему суки на свободе, а ты маешься?!
А я до ужаса явственно вспомнил плач отца, который донесся через открытые тюремные окна и его пронзительный крик: "Сынок!"
- За что такое горе, Косинька?! - Швец сокрушенно качал головой. - Ты ж нашему делу предан до последней капли, ты ж наш, наш!
К столику подошла официантка:
- Щи кончились, может, поменяем на порционную соляночку?
- Ладно, - сказал Швец, вытерев лицо квадратной ладонью, расплющенной "толкалкой". - Валяй сборную.
Он демонстративно отвернулся от меня и стал смотреть на эстраду, где рассаживались музыканты: аккордеонист, слепой скрипач, слепой барабанщик и огромная пианистка, похожая на Петра Первого. Скрипач взмахнул смычком, и оркестр заиграл песню о Сталине, - тогда все программы в вокзальных ресторанах так начинались. Швец стал проникновенно подпевать: "О Сталине мудром, большом и любимом, счастливые песни слагает народ..."
В уголках его пронзительно-черных глаз медленно накипали слезы; когда оркестранты кончили играть, Швец, аплодируя, закричал: "Браво!" В зале ресторана было всего два посетителя: он и я. Пять официанток стояли возле синих бархатных портьер, спрятав руки под белыми фартуками на толстых животах. На стене с лепными украшениями, выкрашенной в темно-зеленый цвет, висела громадная репродукция "Утро в сосновом лесу" Я посмотрел на "Мишек", тронул Швеца за руку:
- Простите меня, я, видно, что-то не так сказал...
- Да уж, - посветлев лицом, он сразу же обернулся ко мне, - я еле сдержался, чтоб не отправить тебя, куда следует. Болтаешь черт знает какую ахинею, уши вянут...
Он снова разлил водку по фужерам, мы выпили, в голове у меня зашумело; все, что было сегодня днем, сделалось каким-то отстраненным, далеким, оркестранты уже не казались такими жалкими, а, наоборот, стали представляться мудрыми хитрецами, потому что после обязательной песни об Иосифе Виссарионовиче заиграли печальный и веселый "Фрейлехс".
Швец заказал еще одну бутылку водки, быстро опьянел; я тоже. Мы начали меряться силами, - у кого крепче руки. Полковник лихо укладывал мою кисть на стол, а я тогда был боксером и подрабатывал на образцово-показательных выступлениях в рабочих клубах.
- Если нет одного, - комментировал Швец свою победу, - тогда обязательно много другого...
Эти слова мне показались очень смешными, я захохотал, а Швец обиженно постучал себя пальцем по виску:
- Смех без причины признак дурачины. Не понимаешь, что ль: нет ног - руки сильные!
Швец вздохнул, начал перемаргиваться с громадной пианисткой, а потом пригласил ее за наш стол:
- Мадам, не выпьете ли немного портфейна?
- Вы, случаем, не одессит? - спросила пианистка, опускаясь на стул. Одесситы говорят "портвейн" через "ф".
- Какой с меня одессит? - Швец засмеялся. - С меня одессит, как с вас балерина.
Пианистка предложила:
- Может, сыграть попурри из военных песен? Мы недорого возьмем...
Швец достал из кармана кителя тридцатку:
- Извиняюсь, что нет конверта. Венерологам и женщинам я всегда давал деньги в конвертах.
Пианистка выпила рюмку, съела кусочек селедки, вернулась на эстраду и что-то шепнула слепому скрипачу. Тот кивнул и сразу же прокричал в шуршащий микрофон:
- Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!
- Опошляют героику, - заметил Швец. - Всего семь лет после войны отстучало, а уж попурри в кабаках поют. А солдатские кости еще не перегнили. Вот ты - ученый, лекции читаешь, ты мне скажи: сколько времени кость в земле гниет? Или, скажем, череп? Молчишь, член-соревнователь? Хитрые вы, полужидки, змеи извилистые.
Между тем слепой скрипач выкрикнул очередной куплет:
- По берлинской мостовой кони шли на водопой! Загрохотал слепой барабанщик, а после музыканты стали петь, задирая головы к лепному потолку:
- Казаки, казаки, едут-едут по Берлину наши казаки!
Когда куплеты кончились, слепой скрипач, сделав шаг вперед, нащупал смычком стул, но опустился на него неловко и обвалился на пол. Швец так хохотал, что сам тоже чуть не упал. Он махал руками, вытирал слезы и, плача от смеха, повторял:
- Ой, не могу, не могу, не могу! Как жопу-то припечатал! Ой, не могу, лектор, не могу!
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.
В романе заслуженного деятеля искусств, лауреата Государственной премии РСФСР Юлиана Семенова, разоблачаются попытки сговора нацистских главарей с наиболее агрессивной частью военно-промышленного комплекса США в период второй мировой войны. Роман построен на документальной основе. Главный герой романа – дзержинец-интернационалист М. М. Исаев (Штирлиц).
После удачного завершения операции по разоблачению нацистских преступников, окопавшихся в Аргентине, Штирлиц возвращается в Москву. Однако на Родине его ждут не награды, а новые испытания. Шантаж, интриги и ненависть — вот с чем сталкивается он в кремлевских коридорах. В этой изматывающей игре со смертью непросто отличить своих от чужих, и только выдержка и профессионализм настоящего разведчика помогают Штирлицу высвободиться из смертельных сетей спецслужб.
Приказано выжить — единственный приказ, которого нет в уставах. Однако жизнь, купленная ценою бесчестия, не жизнь — это для разведчика закон совести.Весна 1945 года. Дни Третьего рейха сочтены. Советский разведчик полковник Исаев по распоряжению Центра вновь возвращается в Берлин. Исаев блестяще справляется с заданием, но — такова уж судьба у разведчиков — внезапный арест, побег, тяжелейшее ранение и вынужденный переезд в Италию, а затем в Испанию на долгие месяцы разделяют его с Родиной-победительницей, с триумфом Победы своих соотечественников.
Кто он — палач, убивший декабрьским днем 1981 года народную любимицу, замечательную актрису Зою Федорову? Спустя годы после рокового выстрела полковник Костенко выходит на его след. Палач «вычислен», и, как это часто бывает, правосудие оказалось бессильно. Но не таков Костенко, чтобы оставить преступника безнаказанным…
Июнь 1941 года. До вторжения Германии в СССР остались считанные дни. Опасаясь чрезмерного возвышения не знающей поражений германской армии, Гиммлер через руководителя политической разведки Шелленберга начинает операцию по дискредитации Вермахта. Разменной картой в этом деле должна стать Организация Украинских Националистов Бандеры (ОУН-Б), которые считают, что с приходом в Украину гитлеровцев можно будет провозгласить независимое украинское государство. Непосредственное осуществление акции поручено Штирлицу и он (уж поверьте) приложит все усилия чтобы СС и Вермахт перегрызлись друг с другом.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.
Что, если допустить, что голуби читают обрывки наших газет у метро и книги на свалке? Что развитым сознанием обладают не только люди, но и собаки, деревья, безымянные пальцы? Тромбоциты? Кирпичи, занавески? Корка хлеба в дырявом кармане заключенного? Платформа станции, на которой собираются живые и мертвые? Если все существа и объекты в этом мире наблюдают за нами, осваивают наш язык, понимают нас (а мы их, разумеется, нет) и говорят? Не верите? Все радикальным образом изменится после того, как вы пересечете пространство ярко сюрреалистичного – и пугающе реалистичного романа Инги К. Автор создает шокирующую модель – нет, не условного будущего (будущее – фейк, как утверждают герои)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Обложка не обманывает: женщина живая, бычий череп — настоящий, пробит копьем сколько-то тысяч лет назад в окрестностях Средиземного моря. И все, на что намекает этателесная метафора, в романе Андрея Лещинского действительно есть: жестокие состязания людей и богов, сцены неистового разврата, яркая материальность прошлого, мгновенность настоящего, соблазны и печаль. Найдется и многое другое: компьютерные игры, бандитские разборки, политические интриги, а еще адюльтеры, запои, психозы, стрельба, философия, мифология — и сумасшедший дом, и царский дворец на Крите, и кафе «Сайгон» на Невском, и шумерские тексты, и точная дата гибели нашей Вселенной — в обозримом будущем, кстати сказать.