316 пункт «B» - [67]
— Хрипят лошади, бьют литавры, солнце трогает чеканную медь столетних дубов. Америка прощается со своим верным сыном, трагически унесенным из жизни, оставившим нас в расцвете сил. Кто же они, эти преступники, лишившие Соединенные Штаты верного сына? Кто эти злобные существа?
На экране возник черный Кристофэр, быстро и зло двигающий большими губищами. Звука не было, но по изображению можно было вообразить — да, очень неприятный и поганый человек. То же впечатление оставлял Виктор, что-то кричащий в телеобъектив и делающий резкие и яростные жесты. Странно, но молчаливое лицо Дункана О'Руркэ тоже не вызывало симпатии.
— Вот они, их лица! — торжествующе взревел комментатор. — Злоба, злоба и еще раз злоба сочится из всех пор этих полулюдей-полузверей. Мы еще ничего не знаем о них, только то, что у закона Соединенных Штатов есть все основания подозревать их в убийстве Президента Бакли.
На экране появилось лицо Синтии. И оно было искажено гримасой. Очевидно, ко всем применили один и тот же прием: начинали разговор в спокойном тоне, затем ведущий говорил что-нибудь оскорбительное, и интервьюированный предсказуемо взрывался. Именно таким, кричащим и возражающим, его и следовало показать сейчас Америке. Последним и самым неприятным продемонстрировали лицо Джабса. Карлик плакал! Что они там такое с ним сделали, вряд ли истязали и били, следов побоев на нем не было, но скульптор плакал, размазывая слезы по лицу, и лицо выглядело рожей дегенерата.
— Лица ублюдков, людей порочных и неприятных. Вам они не нравятся, да? Не нравятся, несмотря на то, что мы еще не можем с уверенностью сказать, что это они убили великого сына Америки, Президента Тома Бакли. Смотрите интервью с подозреваемыми в убийстве Президента сегодня в восемнадцать часов. С восемнадцати часов сегодняшнего дня и до часа и дня исполнения приговора мы будем держать вас в курсе происходящего. Вот перед вами еще несколько лиц. Если первые принадлежали к так называемой «банде О'Руркэ», то эти — принадлежат шизоидной и параноидальной секте «Детей Солнца». Ублюдки, видите ли, считали себя детьми Солнца. Но эти лица — лица детей тьмы! — закричал комментатор, и по экрану споро пронеслись фотографические изображения нескольких негров в странных одеждах и нескольких белых полуголых девушек. — Как сообщило нам Агентство Национальной Безопасности, между двумя бандами существовала хорошо скоординированная связь. Об этом, как и о многом другом, смотрите наши вечерние репортажи. С восемнадцати часов вы будете вплотную следить за ходом расследования. А сейчас вернемся на Федеральное кладбище.
Женский голос сменил мужской:
— Слово для прощания с Президентом Соединенных Штатов Америки предоставляется другу покойного, английскому королю Чарлзу Двенадцатому.
Трибуну, заваленную цветами до самого пюпитра, занял английский король — высокий лысый человек в мундире полковника кавалерии, с лошадиным лицом, общим для всей династии. Черный галстук туго стягивал шею под крупным адамовым яблоком.
— Плачь, Америка, плачь, великая страна! Умер твой великий сын, погиб по злой воле политических проходимцев, исчадий Дьявола, приготовивших для тебя сиротскую долю. Плачь, осиротевший народ Великой империи!
Ипполит Лукьянов нашел, что король слишком патетичен, что чуть меньше пафоса не испортило бы речь. Однако в общем, решил Лукьянов, король неплохой тип и доказал не раз свою истинную братскую дружбу американскому народу. Объектив поймал стоявшего рядом с трибуной Дженкинса. Лицо у Дженкинса было озабоченным и усталым. Наблюдающий Дженкинса Лукьянов вдруг поймал себя на том, что наблюдает его с симпатией. «Неужели с симпатией? И почему? — задумался Лукьянов. — Очевидно, — подумал он осторожно, — я сжился с ролью еще до того, как получил ее, солидаризировался с персонажем, которого намереваюсь сыграть, вжился в образ по системе Станиславского, или какая там фамилия была у русского режиссера, изобретшего вживание в образ… Позаимствовал чужое мировоззрение. Мировоззрение человека асоциального, несоциального было у меня до сих пор. Однако если я намерен играть его роль, то уже не смогу быть в своих публичных проявлениях асоциальным. Подобная неосторожность может оказаться для меня роковой. Дженкинс…»
Появление на экране лейтенанта Тэйлора, неуклюжего в парадном мундире и брюках галифе, остановило рассуждения Лукьянова. Тэйлор что-то говорил Дженкинсу, приблизив губы к его уху. Камера поднялась выше, и английский король, глядя в объектив, закончил речь:
— …Америка, однако, построена из того же базальта, из той же мощной стали и могучей меди, что и Римская Империя. Америку не пошатнет гибель Цезаря, даже столь достойного и великого, как человек, которого мы сегодня провожаем в последний путь. Бог, благослови Америку! — закричал король.
И за ним закричали морские пехотинцы и присутствующие на кладбище высокие особы и их свиты.
— Бог сохранит Америку! — воскликнула комментаторша с траурной дрожью в голосе. — А сейчас слово для траурного прощания предоставляется лучшему другу покойного, другу американского народа, Президенту Российского Союза Владимиру Кузнецову.
Роман «Это я — Эдичка» — история любви с откровенно-шокирующими сценами собрала огромное количество самых противоречивых отзывов. Из-за морально-этических соображений и использования ненормативной лексики книга не рекомендуется для чтения лицам, не достигшим 18-летнего возраста.
«Палач» — один из самых известных романов Эдуарда Лимонова, принесший ему славу сильного и жесткого прозаика. Главный герой, польский эмигрант, попадает в 1970-е годы в США и становится профессиональным жиголо. Сам себя он называет палачом, хозяином богатых и сытых дам. По сути, это простая и печальная история об одиночестве и душевной пустоте, рассказанная безжалостно и откровенно. Читатель, ты держишь в руках не просто книгу, но первое во всем мире творение жанра. «Палач» был написан в Париже в 1982 году, во времена, когда еще писателей и книгоиздателей преследовали в судах за садо-мазохистские сюжеты, а я храбро сделал героем книги профессионального садиста.
Возможно, этот роман является творческой вершиной Лимонова. В конспективной, почти афористичной форме здесь изложены его любимые идеи, опробованы самые смелые образы.Эту книгу надо читать в метро, но при этом необходимо помнить: в удобную для чтения форму Лимонов вложил весьма радикальное содержание.Лицам, не достигшим совершеннолетия, читать не рекомендуется!
«...Общего оргазма у нас в тот день не получилось, так как Наташа каталась по полу от хохота и настроение было безнадежно веселым, недостаточно серьезным для общего оргазма. Я читал ей вслух порносценарий...»Предупреждение: текст содержит ненормативную лексику!
• Эксцессы• Юбилей дяди Изи• Мой лейтенант• Двойник• On the wild side• Американский редактор• Американские каникулы• East-side — West-side• Эпоха бессознания• Красавица, вдохновляющая поэта• Муссолини и другие фашисты…• Press-Clips• Стена плача• The absolute beginner• Трупный яд XIX века• Веселый и могучий Русский сексЛицам, не достигшим совершеннолетия, читать не рекомендуется!
«Что в книге? Я собрал вместе куски пейзажей, ситуации, случившиеся со мной в последнее время, всплывшие из хаоса воспоминания, и вот швыряю вам, мои наследники (а это кто угодно: зэки, работяги, иностранцы, гулящие девки, солдаты, полицейские, революционеры), я швыряю вам результаты». — Эдуард Лимонов. «Старик путешествует» — последняя книга, написанная Эдуардом Лимоновым. По словам автора в ее основе «яркие вспышки сознания», освещающие его детство, годы в Париже и Нью-Йорке, недавние поездки в Италию, Францию, Испанию, Монголию, Абхазию и другие страны.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».