3 - [19]

Стально–серые глаза посмотрели на меня невидящим взором. Я моргнула, подумав, что мне кажется, но картина не изменилась. Макс сидел, привалившись спиной к унитазу и вглядывался в моё лицо. Только взгляд у него был неживой. Застывший, холодный, стеклянный.

– Боже…

Я смогла вздохнуть и ноздри защипало от странного металлического запаха. Ощутила вкус соли во рту, а потом к горлу сразу подкатила тошнота. Когда я смогла сфокусировать взгляд на чём–то, кроме его лица, я увидела, что белоснежный пол, покрытый старой советской керамической плиткой, залит кровью.

Мою нога произвольно дёрнулась ему навстречу, и я наступила в холодную липкую бордово–красную лужу. Следующий шаг не удался, ноги просто не удержали меня, и я рухнула на колени.

– Что же ты наделал, Максюша, – сорвалось с моих губ.

Он не ответил, просто продолжал смотреть на меня с немым укором. Качнув головой, я подползла к нему ближе, чтобы дотронуться до него. Холодный. Твёрдый, как камень.

Нет, нет, нет… Только не это, нет.

Я покачала головой, и в этот момент ледяная рука схватила меня за запястье. Вспоротая лезвием кожа обнажила кость и сухожилия. Я вскрикнула и попыталась одёрнуть руку, но он вцепился в меня мёртвой хваткой.

Как иронично.

– Это ты виновата, тварь, – произнесли синие губы, – Ты никогда меня не любила.

– Нет, – крикнула я.

– Кира, проснись! – заревел в моей голове Джексон.

– Ты должна была это сделать, – продолжил Макс его же голосом, – Ненавижу тебя.

– Кира! – снова Джексон.

Или Макс?

– Дрянь. Ненавижу, ненавижу, ненавижу… – его железная хватка усилилась, и я начала дёргать рукой, чтобы вырваться…

– Ааааа! – закричала я.

– Кира, мать твою! – заорал голос из моего сна, и меня затрясли за плечи.

Я продолжила кричать и распахнула глаза. Увидев перед собой лицо Макса, его светло–серые глаза, я завизжала ещё громче и начала отбиваться.

– Уйди, уйди! – я захлебнулась слезами, – Я не виновата, я не виновата, Макс!

– Кира, это я, я! Женя!

Он продолжил меня трясти, что–то бормоча, а потом сгрёб меня в охапку и начал раскачивать, как младенца.

– Не–вино–вата, – завыла я.

– Не виновата, ты ни в чём не виновата, – повторил Джексон, – Ты не виновата, Кира.

Его голос смягчился и стал хриплым. Сквозь дурман сна, я начала узнавать его и пошла мелкими шажками ему навстречу. Тёплая рука держала меня за запястья. Тёплая, не холодная. Живой. Джексон, это Джексон.

Не Макс.

Я всхлипнула и заскулила, тихонько, как побитая собака. Услышала стук сердца, доносящийся из его грудной клетки и выдохнула.

Живой.

– Ты как? – шёпотом спросил Джексон.

Я попыталась что–то ответить, но горло саднило и голос меня не слушался. Поэтому я просто кивнула ему в грудь.

– Он тоже мне снится. Редко, но бывает, – вздохнул он, по–прежнему прижимая меня к себе.

Я снова всхлипнула и вжалась носом в ткань его футболки, которая насквозь промокла от моих слёз.

– Твой телефон всё утро названивает. – Джексон вдохнул, чуть отстранившись, – Номер не местный.

– Наверное, Артур, – прохрипела я, – Который час?

– Полдень. Сделать тебе кофе?

– Да.

Джексон кивнул и распутал кольцо своих рук, отстраняясь от меня. Меня обдало холодом, и я вжала голову в плечи. Он заметил это, и накрыл меня одеялом.

– Лежи, я сейчас.

Он вышел из спальни, а я осталась лежать, свернувшись калачиком. Шторы были плотно задёрнуты, что было не свойственно мне. Наверное, Джексон похозяйничал, когда я под утро после клуба рухнула без сил и уснула.

Сев на кровати, я вытянула ноги и потянулась. Голова немного побаливала, но терпимо. Вспомнив, что сегодня суббота, я мысленно поругала себя за то, что вчера не пришла домой раньше. Сегодня мне надо ехать в детский дом, а с учётом времени, которое уйдёт на дорогу, я доберусь туда только к вечеру.

– Джексон, я приду на кухню, – крикнула я, и тут же поморщилась от лёгкого приступа похмелья в висках.

Вздохнув, встала с кровати, и накинула на себя длинную футболку. Выйдя из спальни, я, первым делом направилась в ванную, чтобы умыться и почистить зубы. На душ у меня времени не осталось, так что я просто провела влажными пальцами по волосам и сменила нижнее бельё. Взяв из тазика с постиранной одеждой шорты и майку, я оделась и пошла на кухню.

Сев за стол, я взяла приготовленную Джексоном кружку с кофе и отпила первый глоток. В этот момент раздался пронзительный визг моего мобильника. Джексон выругался, и начал шарить рукой по дивану, на котором сидел. Выудив мой телефон из щели между спинкой и сиденьем, он начал подниматься, но я остановила его:

– Включи громкую связь, – сказала я, продолжая пить кофе, – Да, я сменю рингтон, – я закатила глаза в ответ на его злобный взгляд по поводу моего звоночка.

Он пожал плечами и сделал то, что я попросила, положив мою трубку на журнальный столик. Из динамика послышался немного раздражённый голос Артура:

– Ты куда пропала?

– И тебе доброе утро, – громко сказала я, чтобы он меня услышал.

– Да уже обед, – пробормотал он с ещё большим недовольством, – Чем займёшься сегодня?

– У меня дела, – отчеканила я.

– Какие дела?

– Сегодня последняя суббота месяца, я еду в детский дом.

– Зачем? – недоумённо спросил Артур.