20 лет дипломатической борьбы - [59]

В течение двадцати восьми часов судно медленно плывет по широкому Дунаю. При проходе через Железные ворота судно эскортируют по берегу сербские кавалеристы, производя на полном скаку ружейный салют.

Время от времени Барту просит остановить судно у какого-нибудь селения, жители которого в праздничной одежде столпились на пристани, чтобы увидеть министра иностранных дел Франции.

Девушки в изумительных костюмах, с большими букетами цветов поднимаются на борт судна, чтобы спеть народные песни. Барту восхищен и с восторгом целует их в обе щеки, что явно не в обычае этой страны и, кажется, очень смущает их. Барту очарован. Указывая на самую красивую из девушек, у которой менее тонкая талия, чем у ее подруг, он говорит Пуричу:

– Она очень красива, но, по-моему, она уже беременна!

Судно вновь пускается в путь и снова делает остановки.

Под звуки «Марсельезы», исполняемой на причудливых инструментах, все спускаются по трапу, следуя непосредственно за Барту, который непринужденно направляется к собравшейся толпе народа.

Мэр, предупрежденный заранее, встречает Барту в небольшом здании мэрии, тут же провозглашает его почетным гражданином города и по традиции подносит ему хлеб-соль и вино.

После этой церемонии восхищенный Барту опять возвращается на судно, а немного погодя снова повторяется то же самое.

На следующее утро Барту, как всегда немного рассеянный, произносит перед важной особой – мэром города Смедерево – большую торжественную речь, которую он ранее подготовил для встречи с одним почетным членом румынского муниципалитета, но в конце концов так и не произнес.

Никто этого не замечает, кроме самого мэра, который с трудом подавляет насмешливую улыбку, когда Барту поздравляет в его лице «умный и прекрасный румынский народ».

Спустя несколько часов Барту облачается в свой черный сюртук. Подъезжают к Белграду. Барту собирается вести переговоры с югославским королем Александром о Восточном Локарно, а также о возможностях сближения между Белградом и Римом. Он полагает, что подобное сближение могло бы в случае необходимости стать основой для Средиземноморского Локарно, которое должно стабилизировать положение в районе Средиземного моря.

* * *

Двадцать пятого июня Барту прибывает в королевский дворец на Дединье – розовый дворец в византийском стиле, который величественно возвышается над Дунаем и Савой.

Стройный, элегантный, с выправкой, немного напоминающей военную, король Александр, обладающий острым умом, мистически настроенный человек с большими грустными глазами за маленьким пенсне, при непрерывных вспышках магния фотографов вручает Барту очень редкое издание Расина. Затем, пожимая ему руку, он говорит:

– Существует три вида диктаторов, господин министр: прирожденные диктаторы, как Муссолини, диктаторы поневоле, как, например, Примо де Ривера, и диктаторы в силу привычки – те, кто лишь исполняет долг, к чему их приучили с детства. Этих последних – а я принадлежу к их числу – называют диктаторами только потому, что это модное слово, ибо, когда я распустил югославский парламент на три года, я не совершал диктаторских действий, как считал ваш парламент, я лишь отдавал себе отчет в том, что какая бы то ни было гражданская война в Югославии означала бы конец для моей страны.

И в то время, как фотографы делают свои последние снимки, король, обращаясь к Барту, продолжает:

– Теперь я парламентарный монарх. Народы имеют право сотрудничать с правителями, но в настоящий момент они не могут заменить их, ибо в трудную эпоху, переживаемую нами, закон количества не является достаточным для того, чтобы наделить парламенты той степенью ясновидящего патриотизма и морального авторитета, которые им необходимы.

Несколько минут спустя Барту поднимается на трибуну Скупщины. Многие депутаты одеты в национальные костюмы.

– Я всего лишь француз, который уедет от вас, а вы принимаете меня как Францию, которая остается с вами навечно! – начинает он. Эти слова вызывают всеобщий энтузиазм. Раздаются звуки «Марсельезы».

Вечером состоялся большой обед в офицерском клубе. А затем – возвращение во Францию.

* * *

В поезде Барту с восхищением отзывается о своей поездке. В. Бухаресте, Белграде – повсюду его проект Восточного Локарно был принят исключительно благоприятно. Получая благодаря этому проекту возможность опереться на Россию, три малые страны,[37] которым Франция может оказать лишь косвенную помощь, неожиданно обнаруживают новую силу, чтобы в случае необходимости оказать противодействие Германии, если того потребует развитие событий.

Тут же Барту набрасывает карандашом текст коммюнике для прессы:

«Счастливые путешествия обходятся без затруднений. Таковою была поездка, которую я только что совершил в Румынию и Югославию… Соблюдение договоров представляется всем нам как условие и залог прочного мира… Политика пересмотра договоров не только несправедлива и противоречит желаниям народов, но она чревата опасными последствиями и таит в себе зародыш войны. Выступая против этой политики на торжественном заседании румынского парламента, я изложил принципы традиционной политики Франции. Необходимо иметь определенную политику и придерживаться ее.