20 философов за 90 минут (каждый) - [29]

83

тикует феминизм, названный им «реакционным»: такой феминизм является просто «приспособле­нием» и «самоограничением». «Активный» же феминизм, напротив, признает различие какпо-ложителыгую ценность. Многие феминистки вос­приняли все это как пустую риторику, однако по крайней мере одна надежная сторонница в Аме­рике у Дерриды и деконструктивизма имеется. Это Барбара Джонсон, она ко всему прочему еще и совершила настоящий подвиг, честно переведя «Диссеминацию» на нечитаемый английский.

В 1992 году Деррида оказался замешанным в скандале в Англии. Когда Кембриджский универ­ситет предложил ему звание почетного доктора, некоторые члены факультета выступили с проте­стом. Такое случилось впервые за всю историю существования университета. Оппоненты Дерри­ды не стеснялись в выражениях. По их словам, французская философия «представляла собой систему, управляемую кучкой гуру и мандаринов, а также модными поветриями (и) не отвечала стандартам ясности и научности», в отличие от британской. Действительно, ведь «французы яв­ляются непревзойденными мастерами по изобре-

84

тению терминов с неточными значениями, отче­го философское рассуждение незаметным обра­зом превращается в бессмыслицу». Несмотря на этот взрыв франкофобии, Деррида в конце кон­цов все же получил звание почетного доктора.

Деррида продолжал свою деконструктивис-тскую программу. Плодовитый как всегда, он ре­шил привлечь к деконструктивистскому диалогу великих мыслителей и писателей прошлого. На­зовем только несколько имен. Сократ, Платон, Декарт, Кант, Руссо, Гегель, Ницше, Маркс, Мал­ларме — все они приняли участие, а точнее, были разобраны на части в этом одностороннем про­цессе. Труды их были деконструированы, их от­крытия переведены на код деконструктивизма. Нам кажется, что хватит нескольких примеров, чтобы читатель мог получить представление об этом упражнении.

Фрейдистская психология: Деррида настаи­вает, что сознание никогда не может быть свобод­ным от «следов» бессознательного опыта. «Я», воспринимающее и представляющее себя в насто­ящем, на самом деле «пишется» бессознательны­ми «следами» прошлого, которое, в свою очередь,

85

тоже «написано» следами своего собственного прошлого и т. д. Это значит, что чистого восприя­тия не существует.

Деррида никогда не боялся трудностей, по­этому в 1991 году, когда всем казалось, что марк­сизм повержен навсегда, решил взяться за Марк­са. В работе «Призраки Маркса» он занялся при­думанной им наукой «хантологией». Предмет этой науки — призраки, привидения и духи, на­селяющие пространство между бинарными оппо­зициями бытия и небытия, живого и мертвого. Не обошлось и без любимой игры слов. Слово «хан-тология» (hantologie) во французском совпадает по звучанию со словом «онтология» (ontologie) из-за непроизносимого «h» в начале. Онтология — это раздел философии, занимающийся проблема­ми бытия, или абсолютного существования. «Коммунистический манифест» Маркса начина­ется словами: «Призрак бродит по Европе, при­зрак коммунизма». По мнению Деррида, комму­низм не является ни живым (как когда-то вери­ли), ни мертвым (как считают сейчас). Вместо этого противопоставления есть неразрешимость, то есть призрак. В конце концов Деррида прихо-

86

дит к мысли, что деконструктивизм — это на са­мом деле более радикальная форма марксизма. Благодаря этому выводу ему удается совершить невозможное, а именно объединить почти всех современных философов и политологов всех ма­стей. К несчастью, объединились они против Дер­рида. Я сказал «почти всех», имея в виду всех, кро­ме парижских интеллектуалов. В этой среде вы­вод Дерриды, естественно, горячо обсуждался, звучали мнения «за» и «против» и вообще созда­лась атмосфера пресловутой полярности, так не­гативно оценивавшейся самим маэстро.

Наверное, судьба Дерриды просто не могла провести его мимо Джеймса Джойса. Джойс, ко­нечно, мастер языкового фокуса, но совсем в об­ратном Дерриде смысле. Играя с языком, Джойс остается читаемым и понятным, открывает новые стороны значения у описываемой реальности (при этом и исходные значения, и сами объекты описания сохраняются) и никакой (анти-)фило-софской идеологии не пропагандирует. «Есть ли предел для интерпретаций Джойса?» — задается вопросом Деррида. И самже решает, что нет. По­том он впадает в явное противоречие, объясняя,

87

что Джойс реализовал полную возможность воз­можных интерпретаций уже до нас. Любопытно, что Деррида выбрал для своих изысканий «Улис­са», а не «Поминки по Финнегану», а ведь имен­но последнее произведение более или менее со­ответствует требованию бесконечной интерпре­тации без наличия абсолютного смысла. Как бы то ни было, даже в этом курьезе гения можно най­ти целую россыпь импрессионистских смыслов, если покопаться в завалах неологизмов, парадок­сов и солипсистских солецизмов.

«Три кварка для Мастера Марка! Конечно, мала его чарка И пьянство — не его марка».

Задолго до того, как Деррида начал дсконст­руировать Джойса, один американский физик-атомщик по имени Мюррей Гелл-Манн почиты­вал на досуге «Поминки по Финнегану». Когда Гелл-Манн открыл новую разновидность суба­томных частиц, то шутки ради назвал их «кварка­ми», позаимствовав слово из вышеприведенной цитаты. Для Джойса, создателя литературных нео­логизмов, слово «кварк» является источником