1994. Возможное прошлое - [8]

С другой стороны, за Пазьняка в России некому было б и похлопотать. Не считать же его политическими опекунами Новодворскую и Борового? Кем они были вообще в глазах ельцинского окружения?

Поэтому сразу после знакомства президентов было решено переключить решение всех двусторонних вопросов в экономике на уровень премьеров. Виктор Черномырдин и Владимир Заблоцкий тоже не слишком понравились друг другу, но бежать им с этой подводной лодки было некуда. Народы считались братскими со всеми вытекающими для российской экономики последствиями. Поэтому поставки в Беларусь нефти и газа сохранялись, но по рыночным ценам. Соответственно и транзит энергоносителей из России в Европу через Беларусь шел тоже по рыночной цене. Как договорятся, так и будет.

Но параллельно Минск начал реализовывать свою старую идею – строительство балтийско-черноморской транзитной системы. Пазьняк говорил об этом еще до получения депутатского мандата. С прагматичным Леонидом Кучмой он договорился. Проблема застряла на уровне балтийских государств: и в Литве, и в Латвии земля уже стала частной собственностью, и продавать ее относительно дешево для какого-либо международного (а стало быть, денежного) проекта никто не собирался. А европейская бюрократия не спешила оказывать финансовую помощь межгосударственному консорциуму, в котором, по мнению Еврокомиссии, еще надо было бы с коррупцией разобраться. В Украине, как точно знал Брюссель, ее просто не искоренишь, а из Беларуси поступали смутные сообщения о продажности некоторых членов нового правительства: автором сообщений числился переизбравшийся в депутаты Александр Лукашенко.

Чтобы сломать сопротивление латвийских землевладельцев нужны были бы очень весомые финансовые аргументы. Но неожиданно премьер Заблоцкий предложил рассматривать проект не как антироссийский, а как совместный с Россией. Россия уже искала новые логистические возможности, а свободные деньги у нее были. Дело осталось за малым – уговорить президента Беларуси на включение представителей российского олигархата в новый консорциум.

Неожиданное решение

Это решение давалось Пазьняку с трудом. Все слова о том, что вместо отдаления от России мы еще больше привязываемся к ней, Зеноном Станиславовичем были сказаны. И в ответ он, разумеется, услышал все и про газ, и про нефть, и про российский рынок, альтернативы которому правительство все еще не смогло найти. И, в конце концов, почему бы не укрепить собственные позиции за московские деньги?

Последний аргумент неожиданно сработал. Пазьняк даже улыбнулся, что с ним после избрания президентом случалось все реже и реже. Идея Заблоцкого ему понравилась. И отмашка на ее реализацию была дана.

«Стройка века» начала свою работу. Строительная отрасль Беларуси развивалась. Появились новые «вертикальные» дороги, трубопроводы, логистические хабы. Иностранные авиакомпании предложили оживить, казалось бы, безнадежно умершие аэропорты в областных центрах Беларуси. Нашлись отчаянные смельчаки, решившиеся вложить деньги в речной транспорт страны – в первую очередь, грузовой.

И вместо конфликта с Россией неожиданно началось достаточно плодотворное сотрудничество. В Минске, правда, старались не обращать внимание на то, что деньги, шедшие на осуществление проекта, были чересчур тесно связаны с Кремлем и Белым домом, в котором располагалось правительство России. Москва тоже особо не интересовалась, кто получит реальную прибыль на белорусской стороне. Для облегчения грузопотоков было решено даже открыть границу, чему, впрочем, президент Пазьняк долго сопротивлялся. Но… чего уж тут поделаешь? Как говорится, назвался груздем…

Кризис. «Пазьняк. Бай?»

Но неожиданно группа депутатов потребовала создать комиссию для изучения коррупции в правительстве Беларуси. Возглавить ее поручили Александру Лукашенко.

Пазьняк занервничал. Он хорошо помнил, как предшествующий доклад стоил политической карьеры Станиславу Шушкевичу и во многом – Вячеславу Кебичу. Ему не хотелось, чтобы его президентура завершилась столь же бесславно.

Зенон Пазьняк на акции против политического режима в Беларуси в Праге 7 мая 2009 года. Фото: Алесь Князюк, БелаПАН

Но тут случилось нечто еще более неожиданное. Секретарь Совета Безопасности Николай Статкевич сообщил президенту, что никто из силовых структур не согласился работать в комиссии Лукашенко. Даже те, кого просили руководители соответствующих ведомств – ну просто чтобы не ругаться с Верховным Советом. Дело в том, что силовикам удалось поставить на часть финансовых потоков «стройки века» своих людей – иногда бывших коллег по работе, а иногда и родственников. Открывались колоссальные перспективы, и если бы вдруг доклад Лукашенко прекратил работу по проекту, многие «свои» лишились бы больших денег.

Генералы объяснили это полковникам. Полковники – майорам. И так – далее, вниз по лестнице.

Деятельность комиссии закончилась пшиком. И народ особо не возмущался: да, говорить приходилось на белорусском языке, но были созданы новые рабочие места, причем на этих местах хорошо платили. Тем более, дома никто не запрещал говорить даже на китайском языке.