1984, или Повесть о первой-первой любви - [60]
Я печально улыбнулся старшей сестре. Видимо, новости были ошарашивающими- она, отвернувшись, несколько минут курила большими затяжками.
-Вот, значит, как,- криво улыбнулась она.- И стоило мне с этой Райкой возиться, влияние своё тратить- сидела бы до сих пор в Раздолах, как мышь. Ну почему именно ты? Мало ей мужиков? Не могла хотя бы тебя для меня оставить?
Я пожал плечами.
-Сам удивляюсь. Я ей вообще как мужчина не нравлюсь, не её герой. Идиот... Куда мне до доктора Мэльника... Она мне ничего и не обещала, кстати - сказала, подумаю.
Жура изо всех сил фыркнула.
-Ну и что она надумает? Теля ты, Белошицкий! Теля с розовым носом. Аборт и продолжение шоу в том же духе! Мужик ещё как-то может настроиться и бросить сам - пить, курить, колоться. Баба - нет...
-Я слишком люблю её. Из таких вещей всегда что-нибудь выходит.
-Ты ещё "Обыкновенное чудо" вспомни, романтик. Реализма в тебе ни на грош...
Потом я предупредил старшую, что уезжаю на неделю по комсомольской путёвке на село, чтобы она эту неделю кем-нибудь перекрыла.
11. Неделя в колхозе
По приезду в район нас поселили в большом фанерном бараке полевого типа по 20 человек в комнате. Приехали, как и ожидалось не более половины курса - сотня девчат и хлопцев. Правда, было много гитар и магнитофонов - музыка должна была поддерживать наш боевой дух на должной высоте.
Из преподавателей с нами поехали двое - патанатом по фамилии Заяц и патофизиолог Василенко. Это были вполне нормальные мужики, утром выгоняющие нас из комнат - умываться, из тёплой столовки- на линейку, а потом запирающиеся у себя в комнате и начинающие потреблять местное вино в ужасающих количествах. К ужину, к нашему возвращению, оба были, что называется, в "жопу" и начинали поход по деревенским девчатам - своих, институтских, трогать опасались. Оба преподавателя были, как-никак, члены партии. Об их похождениях по местным красоткам потом ходило много анекдотов.
Наша задача состояла в ежедневном сборе созревшего винограда и яблок. Дни становились короче, поэтому "вкалывать", чтобы выполнить дневную норму, приходилось весьма интенсивно. На всё село была только одна почта, поэтому вечером там выстраивалась огромная очередь из желающих пообщаться с домом. Мне дозвониться ни до матери, ни до Раи, ни до Журы не было никакой возможности - высиживать очередь я физически не мог, голова немедленно требовала простора, поэтому я предпочитал прогуляться вдоль реки и проветриться.
Да и что я мог сказать? Погода стояла достаточно тёплая, одет я был нормально, от интенсивного физического труда "не пищал", домой ожидался в субботу вечером - чтобы ещё я мог сказать матери?
Звонить Рае и спрашивать её "ну как" я тоже не мог. Ответ на этот вопрос я должен был получить по приезду. Почему-то я всё больше и больше надеялся на ответ положительный, и каждый новый день укреплял меня в этом решении. Маме Рая понравится - тут и сомнений быть не может. Неужели у меня появится жена, носящая в себе моего ребёнка? В том, что если она решит рожать, я тоже не сомневался. А если так, то конец всей "системе", и с иглы придётся соскакивать. Вроде недолго сидели, не должно сказаться на маленьком...
Журе звонить не хотелось - отношения с ней нужно было прекращать. Конечно, жаль эту несчастную бабу, которая не может найти себе нормального мужика. Да, много времени ушло у неё на борьбу с дураком и садистом Толиком, но она и так не старая. Пусть завязывает "стимулироваться"- работу старшей вполне можно выполнять и так, ничем не взбадривая себя, тем более, что у неё неплохо получается. Съездила бы лучше летом в Крым, нашла бы себе какого-нибудь научного курортника - их вон сколько туда каждый сезон ездит...
Новые, необычно светлые мысли захватили меня и владели мною всё время - во врем самых тяжёлых работ, в столовой, в бане, во время вечерних прогулок, во время бессонных ночей. Мне казалось - я был уверен- что выход найден, что жизнь лишена такого чёрного траурного оттенка, что он, во многом- лишь наше представление о ней.
Я строил планы.
"Вернусь, женюсь. Пока Райка вынашивает беременность, возьмусь как следует за учёбу - и так отстал по многим предметам. Потом, нужно теснее работать с Мазепой - это ведь не шутка- устроиться в интернатуру к такому специалисту, доктору наук. Пройду ординатуру, диссертацию начну кропать. Ребёнок будет... Вот, кажется, моё предназначение- а всё другое- скверный анекдот, дурацкое умствование, не стоящее ломанного гроша"...
Дом стоит- свет горит
Из окна видна даль-
Так откуда взялась печаль?
И вроде жив и здоров,
И вроде жить- не тужить,
Так откуда ж взялась печаль?
Я часто замечал - стоит куда-нибудь отъехать подальше от дома, как гора новых, светлых, лучших мыслей наваливается на тебя. Все проблемы решаются одним фактом твоего отъезда, и, чем дольше ты отсутствуешь, тем более вероятность застать тут другую, лучшую жизнь, которая сама как-то устроилась.
В колхозе мы пробыли целую неделю, и я ни разу даже не закурил, не говоря уже о тяге к наркотикам. Вокруг, в балках, росла конопля- Рая научила меня собирать пыльцу с женских растений и забивать "косяки", но я только, плюнув, проходил мимо. Рос и мак - его жирные, покрытые мелкими волосками коробочки, зелёные и жёлтые, точно паучьи брюшка, торчали то здесь, то там. Из этих коробочек Рая знала способ "делать соломку" и перегонять коробочки во "внутривенное ширево" при помощи нашатыря и ацетона.
В 54 года жизнь только начинается! Только надо знать, где и с кем её начинать. Герой, одинокий русский мужчина, хирург, едет в Индию на международную ортопедическую конференцию. Он едет "оторваться", преисполненный влажных надежд… хотя Индия – страна строгая, абсолютно неподходящая для баловства подобного сорта. В кулуарах герой встречает индийскую девушку. Между ними завязывается непринуждённый диалог, который перерастает в большое и серьёзное чувство. Насколько оно серьёзное? Героев ведь всё разделяет – возраст, религия, раса… Им обоим предстоит разобраться, призвав на помощь стремительно меняющиеся обстоятельства.
Те, кто читал мой роман "Мединститут", спрашивали, а что же стало с героем. Эта книга – попытка ответить на вопрос, хотя судьбы разных героев складываются по-разному. Некто zyablikov – скорее, антигерой. Этот крайне незадачливый, ушлый и бездушный субъект, тоже заканчивает мединститут по специальности "лечебное дело" и пробует сделать карьеру в медицине. Получается это у него так себе! Неприятность упорно следует за неприятностью, разочарование за разочарованием. Другой бы давно махнул рукой и сбежал из профессии, но zyablikov, назло всем, остаётся и работает.
Ольге Андросовой неожиданно приходит письмо с завещанием. Согласно завещанию, она получила огромное наследство. Её просят приехать, чтобы обсудить детали. Ольге кажется это всё странным, потому что наследство оставил ей брат мужа. Муж умер несколько лет назад, родственников у него не было. Ольга идёт к следователю Анне Павловне Третьяковой. Она начинает вести это дело…
Весь Сосновск потрясен захватом Вали в заложницы и арестом Недельского. Вале бы немножко прийти в себя, но, как можно отдохнуть, когда впереди свадьба, беременность и поиск сокровищ, которые спрятал в своем имении старый граф.
Детектив. О женщинах и для женщин. Героиням предстоит пройти через лабиринт кошмаров и выйти из него.
Они из двух разных миров. Он живет в богатом доме, а она проводит большую часть своего времени в конюшнях, помогая отцу дрессировать лошадей. Фактически, Саванне всегда было комфортнее, когда вокруг были лошади, а не мальчики. Особенно парни как Джек Гудвин - самодовольный, популярный и совершенно не её уровня. Она знает правила: не сходиться ни с кем из персонала и из семьи Гудвинов. Но для Джека нет границ. С мечтой стать наездницей на скачках, Саванна тоже не совсем готова следовать правилам. Она не позволит никому сказать, что девушка не может стать жокеем.
Из всех сокровищ, знание всех драгоценнее, потому что оно не может быть ни похищено, ни потеряно, ни истреблено. Индийское изречение. Содержит нецензурную брань.
Что делать, когда твоя родственная душа женат на твоей лучшей подруге? Если ты Кейт Эванс, то ты сохранишь дружбу со своей подругой Рейчел, привяжешься к ее детям и похоронишь свои чувства к ее мужу. Тот факт, что Шейн — военный, и часто находится вдалеке? — помогает, но когда случается трагедия, все меняется. После того как Рейчел, беременная в четвертый раз, погибает в автомобильной аварии, а ребенок чудом выживает, Кейт меняет всю свою жизнь, чтобы разделить родительские обязанности. Затем на первой годовщине смерти Рейчел, Кейт и Шейн находят утешение друг в друге на одну ночь, о которой оба сожалеют. Шейн зол на протяжении года, а сейчас к этому добавляется и чувство вины за то, что он переспал с лучшей подругой своей жены и ему понравилось это… ему понравилась она.