1984, или Повесть о первой-первой любви - [57]
Что он на самом деле лечил- не знаю. Ноги у него были вполне здоровые, да и вообще с виду это был крепкий, ухоженный и спортивный человек. Мазепа назначил ему всякие восстановительные процедуры, вроде душа Шарко, общего массажа, барокамеры, обследование всех органов и систем - в общем, тут попахивало частной клиникой, но я уже научился молчать и ни на что подобное не реагировать даже в мыслях. Свою задачу в травме я уже достаточно освоил.
Ничего неприятного в Богоявленском не было - несмотря на дружбу с самим Мазепой, он ничуть не задирал нос, был скромен, со всем персоналом приветливо здоровался первым, всегда наполнял наш холодильник дефицитными продуктами и "доставал шмотки". "Турбуленс", с такой помпой принесённый тогда Арутюном, он заменил другим - "настоящим". Действительно, разница чувствовалась в пользу последнего, и после него-то ларискина дырочка стала намного приятнее и поддалась мне, наконец. Мне его "ребята" достали отличный джинсовый комбез и "дутую" куртку на зиму, причём на вопрос о цене Юрий Яковлевич лишь укоризненно развёл руками и поцокал языком.
Кажется, адрес "Сталелитейный бульвар" был липовым, и таинственный пациент был откуда-то из самых южных республик.
В номере больной сам старался поддерживать порядок. У него был хороший кассетник "Аива"- из тех, что можно было привезти только из загранки, и ещё какая-то техника вечно стояла под кроватью в коробке.
-Видеомагнитофон,- улыбался мне Богоявленский.- Настоящий, японский. И кассет полно. Ой, каких кассет...- он плотоядно причмокивал языком. Кассеты, очевидно, были с цветной порнухой, не иначе.
-Покажите, Юрий Яковлевич. Как-нибудь на дежурстве нечего же будет делать?
-Хитрый какой. Приведёшь с собой Раю- покажу... А пока съешь дыньку или виноградика. Коньяку не хочешь?
Азиат улыбался ещё шире. И видно было - про Раю не шутил. Он как-то знал, что я имею влияние на свою напарницу.
-И ещё кое-что ей скажу, наедине- девочка очень довольна останется...
Но та и слышать не хотела.
-Он у тебя на посту лежит? Вот тебе пусть и показывает,- хмуро сказала она. (Рая в последние две недели стала чересчур много хмуриться). - А мне у него в палате делать нечего. Хоть межпланетный корабль пусть показывает...
9. Это сладкое слово- "смерть"
Личная жизнь "Гамалихи" была сейчас вполне устроена- она пока жила у тётки, хотя та вот-вот должна была вернуться, работой на 1,5 ставки, добычей и выносом наркотических препаратов- мы с ней ни разу так и не попались- и проведением свободного времени на вышеуказанной квартире в моём обществе. Мы сошлись так, как редко сходятся люди. Отношения наши оставались те же- "брудер", и хоть я и был уверен, что люблю её как никого и никогда не полюблю в жизни, сводились они к "ширянию", "ловле прихода", разговорам по тяге, и половой жизни- тоже по тяге, в зависимости от того, в какой фазе биотрансформации в клетках организма очередного омнопона мы находимся- в возбуждающей или тормозящей. С друг другом мы вполне освоились, и как сделать так, чтобы не обидеть партнёра, а доставить ему максимум возможного сейчас удовольствия- вполне.
С работы мы уходили вместе, и нас часто можно было видеть в магазинах, в парке, на проспекте Ленина- мальчик и девочка занимались прогулкой по тяге или приобретением необходимых для жизни продуктов. Она часто ждала меня после занятий, и группа уже привыкла к Рае как "Сашиной девушке". Мы. как ни крути, жили, сожительствовали, вели хозяйство. Я ощущал себя совсем взрослым.
Знакомиться с матерью она категорически отказалась, и той пришлось довольствоваться моими рассказами о той чудесной, полной достоинств девушки, у которой я провожу иной раз по двое суток кряду.
Мать вздыхала.
-Это Лариса?
-Нет. Её зовут Рая...
-Тогда почему эта Лариса постоянно звонит сюда?
-Она моя начальница и наставница, мам.
-Может, у этих обеих девушек и масса достоинств, только я об одном молюсь - чтобы они как можно скорее исчезли из твоей жизни. И одна, и другая. Ты посмотри на себя, как ты изменился за месяц- худой стал, бледный, взгляд отсутствующий... успевать хуже стал, кучу отработок накопил...
В институте я действительно стал появляться достаточно редко - хорошо, если два раза в неделю, садился на заднюю парту и занятие проводил в том состоянии повышенной ассоциативности, слушании мозгом песен Гребенщикова и Розенбаума, стихами Анненского и Маяковского.
И всю ночь там по месяцу дымы вились
И всю ночь кто-то жалостно-чуткий
На скамье там дремал, уходя в котелок.
А к рассвету в молочном тумане повис
На берёзе искривленно-жуткий
И мучительно чёрный стручок...
Чуть пониже растрёпанных гнёзд
И длиной в человеческий рост...
И глядела с сомнением просинь
На родившую позднюю осень...
Я, кстати, стал намного хуже запоминать прочитанное, но это меня не огорчало. Взамен я открыл в себе способности к настоящему, взрослому рассуждению - не мальчика, но мужа.
"Странной жизнью мы живём- люди,- думал я.- Мы ведём такую тусклую, такую серую, такую неинтересную жизнь! Честное слово, правы неизвестные афористы, сказавшие- жизнь- это сортир, на котором люди дерутся за место на унитазе. Сами живём скучно, на грани терпения - да и намного ли жизнь в тюрьме отличается от жизни на воле. Коммунизм - чистой воды фикция, особенно это ясно сейчас- на фоне столь частой смены генсеков. И даже денег нормально заработать не можем - купить себе что-то хорошее, поехать путешествовать в старости. Зачем-то учимся в институтах, чтобы потом всю жизнь ощущать себя вторым сортом перед пролетариатом - любой квалифицированный рабочий получает во много раз больше, особо не напрягаясь. Зачем-то женимся, заводим детей, чтобы потратить уйму времени и денег на их воспитание и вырастить их подобными себе, такими же сгибающимися и шатающимися под ношей жизни, одновременно и страшащихся, и жаждущих её конца.
В 54 года жизнь только начинается! Только надо знать, где и с кем её начинать. Герой, одинокий русский мужчина, хирург, едет в Индию на международную ортопедическую конференцию. Он едет "оторваться", преисполненный влажных надежд… хотя Индия – страна строгая, абсолютно неподходящая для баловства подобного сорта. В кулуарах герой встречает индийскую девушку. Между ними завязывается непринуждённый диалог, который перерастает в большое и серьёзное чувство. Насколько оно серьёзное? Героев ведь всё разделяет – возраст, религия, раса… Им обоим предстоит разобраться, призвав на помощь стремительно меняющиеся обстоятельства.
Те, кто читал мой роман "Мединститут", спрашивали, а что же стало с героем. Эта книга – попытка ответить на вопрос, хотя судьбы разных героев складываются по-разному. Некто zyablikov – скорее, антигерой. Этот крайне незадачливый, ушлый и бездушный субъект, тоже заканчивает мединститут по специальности "лечебное дело" и пробует сделать карьеру в медицине. Получается это у него так себе! Неприятность упорно следует за неприятностью, разочарование за разочарованием. Другой бы давно махнул рукой и сбежал из профессии, но zyablikov, назло всем, остаётся и работает.
Всем, кого это касается,Было легко назвать нас запретными и тяжелее — родственными душами. Тем не менее, я верила, что мы были и тем и другим. Запретные родственные души.Когда я приехала в Эджвуд, Висконсин, я не планировала найти его. Я не планировала появиться в баре «У Джо» и почувствовать, что музыка Дэниела взбудоражит мои эмоции. Я понятия не имела, что его голос заставит мою боль забыть свою собственную печаль. Я понятия не имела, что мое счастье запомнит свое собственное блаженство.Когда я начала последний год в своей новой школе, я не была готова звать его мистер Дэниелс, но иногда в жизни правильные события приходятся на совершенно неправильное время.Наша история любви не только о физической связи.Она о семье.
У Холли Уокер было все, о чем она когда-либо мечтала: счастливый брак и красивая кареглазая дочь Эмма. До тех пор, пока несчастный случай полтора года назад не разрушил ее мир. Теперь она — вдова и мать-одиночка шустрой маленькой семилетней девочки — ищет новую жизнь. Готовая сделать следующий шаг, Холли находит работу метрдотеля в «Тейбл Уан», некогда известном ресторане в самом центре Сиднея. Но один очень наглый француз не собирается облегчать ей жизнь и не дает спокойно работать… Двадцать лет назад Пьер Леру переехал в Австралию после встречи с потрясающей австралийской девушкой, в которую он влюбился, и на которой в последствии женился.
Когда правительственный самолет с Эммой Райт на борту терпит крушение в филиппинских джунглях, она вынуждена выживать там в одиночку, пока ее не находит спецподразделение ВМС «Морские котики». Командир команды «Альфа» Райан Оуэн не понаслышке знаком с проблемами, но он никогда не сталкивался с проблемой в виде сексуальной, умной и решительной женщины. Миссия команды — доставить Эмму домой, но опасность подстерегает их повсюду, и внезапное влечение Райана к Эмме может закончиться смертельным исходом. Когда Райан возвращает Эмму домой в Калифорнию, его миссия заканчивается, но для нее все только начинается.
Миранда выросла среди полок книжного магазина своего эксцентричного дяди Билли, решая загадки, которые он для нее придумывал. Но когда девочке исполнилось двенадцать, дядя поссорился с ее мамой и навсегда исчез из их жизни. В следующий раз она слышит о нем уже шестнадцать лет спустя: Билли умер и оставил ей «Книги Просперо», находящиеся на грани банкротства. После того как Миранда возвращается в Лос-Анджелес и входит в магазинчик уже как его владелица, она начинает находить подсказки: между страниц романов, в запертых ящиках квартиры дяди и даже в самом названии магазина.
Сперва была Встреча. Говорят, чтобы изменить Судьбу, достаточно всего лишь одного шага. Когда Ральф вывел из леса маленькую девочку, он даже представить себе не мог, во что это выльется. Маленькая Верена, тем более. Вообразив что она – Русалочка, встретившая Принца, она очень скоро узнает, что у диснеевской сказки был фальшивый конец.
История девушки с большим и тяжелым грузом за плечами. Ни в коем случае не из робкого десятка. Переезжает во Францию. Новая школа давалась нелегко. Но все же, она ищет свое счастье, но ее тянет на дно прошлое, которое она не может забыть. У ее маленького и когда-то открытого сердечка еще не зажили раны от предательств и издевок… Она старается выживать и возможно побеждает в этой неопределенной войне.