198 басен дедушки Крылова - [4]

Как будто б огражден ненарушимым миром.

Тебе всё бурей – мне всё кажется зефиром.

      Хотя б уж ты в окружности росла,

Густою тению ветвей моих покрытой,

От непогод бы я быть мог тебе защитой;

      Но вам в удел природа отвела

Брега бурливого Эолова владенья:

Конечно, нет совсем у ней о вас раденья».

«Ты очень жалостлив, – сказала Трость в ответ, —

Однако не крушись: мне столько худа нет.

      Не за себя я вихрей опасаюсь;

            Хоть я и гнусь, но не ломаюсь:

      Так бури мало мне вредят;

Едва ль не более тебе они грозят!

То правда, что еще доселе их свирепость

            Твою не одолела крепость,

И от ударов их ты не склонял лица;

            Но – подождем конца!»

      Едва лишь это Трость сказала,

      Вдруг мчится с северных сторон

И с градом, и с дождем шумящий аквилон.

Дуб держится, – к земле Тростиночка припала.

      Бушует ветр, удвоил силы он,

            Взревел и вырвал с корнем вон

Того, кто небесам главой своей касался

И в области теней пятою упирался.

«Дуб и Трость». Рисунок А. Жаба. Начало ХХ в.

«Дуб и Трость». Басня опубликована в журнале «Московский зритель» в 1806 г. Написана в 1805 г. в Москве. Крылов неоднократно перерабатывал басню. Окончательный текст установлен в издании 1830 г. Московский знаменитый баснописец Иван Дмитриев приветствовал появление собрата по перу: «Это ваш истинный род, наконец, вы нашли его».

Басня самим автором отнесена к числу «переводов или подражаний». Она является переработкой басни Лафонтена «Дуб и тростник», в свою очередь восходящей к басне Эзопа «Трость и олива». В России до Крылова эту басню переводили Дмитриев, Княжин и Сумароков.

Мысль басни: слабый, но уступчивый предмет (и человек) может иногда гораздо лучше противостоять силе, нежели крепкий, но упрямый.

Подернет рябью – покроет мелкими волнам, делающими поверхность воды как бы рябою, неровною.

Зефир – теплый тихий ветерок; в античной мифологии – образ западного ветра в виде юноши с крыльями.

Эолова – принадлежащее Эолу, богу ветров.

Аквилон – северный ветер.

Область теней – подземное царство, куда по верованиям древних греков и римлян переселяются души умерших, их тени.

III Музыканты

      Сосед соседа звал откушать;

      Но умысел другой тут был:

      Хозяин музыку любил

И заманил к себе соседа певчих слушать.

Запели молодцы: кто в лес, кто по дрова,

      И у кого что силы стало.

      В ушах у гостя затрещало,

      И закружилась голова.

«Помилуй ты меня, – сказал он с удивленьем, —

      Чем любоваться тут? Твой хор

            Горланит вздор!»

«То правда, – отвечал хозяин с умиленьем, —

      Они немножечко дерут;

Зато уж в рот хмельного не берут,

И все с прекрасным поведеньем».

А я скажу: по мне уж лучше пей,

Да дело разумей.

«Музыканты». Рисунок А. Сапожникова. 1834

«Музыканты». Басня опубликована в журнале «Драматический вестник» в 1808 г. О времени написания данных нет. Текст басни окончательно установлен в издании 1819 г.

В басне раскрывается смысл русской народной поговорки: «Кто в лес, кто по дрова». Проводится мысль, что при хорошем поведении следует обладать еще и талантом, и полезными знаниями. По словам писателя Николая Гоголя, при сочинении этой басни «заболела душа баснописца при виде, как и хвастаются тем, говоря, что хоть мастерства они не смыслят, зато отличнейшего поведения. Он знал, что с умным человеком все можно сделать, и не трудно его обратить к хорошему поведению, если сумеешь умно говорить с ним: но дурака трудно сделать умным, как ни говори с ним».

На тему этой басни есть две русские народные пословицы: «Пей, да дело разумей», «Пьяница проспится, а дурак – никогда».

Умысел – скрытое намерение, замысел.

Горланить – кричать во все горло, орать.

Хмельное – всякий напиток, производящий опьянение.

IV Ворона и Курица

            Когда Смоленский князь,

Противу дерзости искусством воружась,

            Вандалам новым сеть поставил

      И на погибель им Москву оставил;

Тогда все жители, и малый, и большой,

            Часа не тратя, собралися

      И вон из стен Московских поднялися,

            Как из улья пчелиный рой.

Ворона с кровли тут на эту всю тревогу

            Спокойно, чистя нос, глядит.

            «А ты что ж, кумушка, в дорогу? —

            Ей с возу Курица кричит. —

            Ведь говорят, что у порогу

            Наш супостат».

      «Мне что до этого за дело? —

Вещунья ей в ответ. – Я здесь останусь смело.

            Вот ваши сестры, как хотят;

      А ведь Ворон ни жарят, ни варят:

      Так мне с гостьми не мудрено ужиться,

А может быть, еще удастся поживиться

      Сырком, иль косточкой, иль чем-нибудь.

      Прощай, хохлаточка, счастливый путь!»

            Ворона подлинно осталась;

            Но, вместо всех поживок ей,

Как голодом морить Смоленский стал гостей —

            Она сама к ним в суп попалась.

Так часто человек в расчетах слеп и глуп.

За счастьем, кажется, ты по пятам несешься:

            А как на деле с ним сочтешься —

            Попался, как ворона в суп!

«Ворона и Курица». Рисунок И. Иванова по эскизу А. Оленина. 1815

«Ворона и Курица». Басня опубликована в журнале «Сын Отечества» в 1812 г. Написана или закончена в середине ноября 1812 г. (титул князя Смоленского был присвоен М.И. Голенищеву-Кутузову после сражения под Красным, закончившегося 6 ноября 1812 г.). Окончательный текст басни был установлен в издании 1815 г.