1923 - [49]

— Как же она там одна!? — Нужный эффект был достигнут.

— А как ты, в её возрасте, с маленькой сестрой на руках?

Надя посмотрела на него, потом резко опустила голову.

— У вас чудесные журналы, Фриц, — сказала она вошедшему Герхарду. Здесь таких не найдёшь днём с огнём.

— Я с удовольствием презентую вам парочку.

— Думаю, что это будет лишним – я всё-таки надеюсь, что Надежда сможет завтра посмотреть свежие.

Наблюдать за действиями Надьки было великое удовольствие. Она подняла голову и так умоляюще посмотрела на Герхарда, что тот аж покраснел и отвёл взгляд. На её глазах появились слёзы. Она аккуратно достала платочек и промокнула глаза. Скорбь и отчаяние было написано на её лице.

В кабинете Герхард закурил очередную папиросу и жестом указал на ближайший стул.

— Ну, удивительный человек, расскажите, что случилось?

— Фриц, у меня есть серьёзные подозрения, что Антанта стремится поломать выдачу кредита, который вы так упорно пробиваете здесь и в Берлине.

— В этом нет ничего странного. Германо-русское сближение ещё с середины прошлого века было головной болью для Наполеона III. Без вашей дипломатической поддержки не было бы Седана и немецкие войска не стояли бы под Парижем.

— К сожалению, из теоретической части дела уже давно перешли в часть практическую. Мы здесь обнаружили следы небольшой конспирации, имеющей целью сорвать выплаты. Кой-какие концы идут к небезызвестному вам господину Уркарту. Вот и хотелось бы в Берлине понять, дошла ли до них эта волна.

— Вы можете рассказать более подробно?

— Скажите, вы в деталях ознакомлены с действием механизма накопления и использования кредитных денег?

— Нет, я же не финансист.

— Тогда нам лучше разговаривать в Берлине с финансистами. Я изложу там свои предположения, а они их либо подтвердят, либо опровергнут.

— Звучит резонно. Хорошо. Вы представляете, сколько будет стоить использование самолёта?

— Я надеюсь, что не разорюсь.

— Когда вы собираетесь лететь?

— Завтра, с началом светового дня. Переговорим с людьми и сразу обратно.

— Кого берёте с собой?

— Две дамы – Надежда и её сестра, мой помощник и вы, если согласитесь. Вот вам фамилии.

Фриц покивал головой, потом поднял телефонную трубку.

Когда Николай узнал маршрут полёта, он только мысленно почесал в затылке. Вместо привычного ему Москва-Берлин через Варшаву, рейс шёл в обход польской территории, через Восточную Пруссию и Померанию. Подтвердив вчерашние сведения о времени полёта он явственно загрустил. Да, в день не уложишься. Но с другой стороны, лететь надо. Искать здесь Василия – лучше чем Аршинов он этого не сделает. Что ещё там по плану? Религия бон? Сегодня порешаем когда пообщаться. Но кажется что это дохлый номер и на Бокия этот путь не выведет. Вроде как всё. А в Германию надо увести валюту. И положить деньги в банк, мотануть оттуда в Берн. Хорошо бы взять того разведчика из Питера. Ну да ладно справимся без него. Если дело провалится, по крайней мере буду при деньгах. Да и на будущее пригодится. Это верно, это правильно. Работаем, страус, работаем. Это поможет в будущем.

Он попросил Фрица и позвонил Сушину. Тот выслушал сообщение о готовности самолёта, сказал, что документы будут и сказал, что в два часа на Петроверигский подъедет один его знакомый и Коле хорошо бы быть там.

Надежда листала журнал и с интересом глядела на фотографии. Николай подивился пластичности женской натуры. Решается судьба, исполняются желания – но моды – всё равно превыше всего. А может и правильно – что от неё зависит? Вот и смотри моды, благо делать больше нечего. Она тепло попрощалась с Герхардом, намекая всем видом, что его услуга принята, сведения об этом записаны в тетрадочку и он может предъявить счёт, который возможно, оплатят.

— Ну что, езжай, собирайся. Поедем ночью, с рассвета вылет. Довольна?

— Мы вернёмся обратно?

— Вернёмся. А Ленку оставим. Пусть учит язык непосредственно на месте.

— Ох, как всё быстро несётся. Голова идёт кругом.

— Так всегда бывает. Пошли пообедаем – у меня есть минут сорок-пятьдесят.

Они перешли дорогу и вошли в заведение с надписью «Французский ресторан». Николай посмотрел меню. Из французского там было разве что шампанское.

— А теперь рассказывай.

— Что, Коленька.

— Всё, от самого рождения. А то я запутался. Какая-то ты загадочная. То, что ты говорила в трактире можешь не повторять, я помню, но, извини, не верю.

У неё задрожали руки.

— Коленька, прошу тебя, не надо…

— Не надо что?

— Не спрашивай.

— Вот те на. Что за страшные тайны ты не можешь мне доверить?

Николай продолжал дурачиться, но чувствовал, что пора прекращать. Девушка была на грани. Ей было ощутимо плохо. С другой стороны он имел виды на её использование, и хотелось бы понимать, что от неё можно ждать. Впрочем, претензий он к ней не имел. Те, моменты, когда она вступала в дело – она делала хорошо. Коля вспомнил сосны и солнце Каменного острова, тела лежащие на песке. А без неё я бы не справился, — подумал он. И только тут до него дошло, что он впервые убил человека. Как-то в горячке боя этих дней было не до рефлексии. А сейчас дошло. Вот те на. «Вы не жулик, вы человека убили». Что же ещё мне предстоит.