1917. Февраль – для элиты, Октябрь – для народа! - [10]

В свете этой оценки Рузвельта и его патронов самим англосаксом, можно понять, что новейшее отношение к России формировалось в США на базе империалистических интересов. И если в 1898 году Рузвельт ещё мог написать в письме президенту Американской лиги заградительного тарифа А. Муру: «Россия единственная среди европейских держав была в прошлом неизменно дружественной нам», – то уже в первые годы ХХ века отношение ставшего президентом США Рузвельта к России было только враждебным. И это дало основание американскому историку Г. Билю заявить: «…антирусская, про-японская политика администрации Рузвельта воодушевила Японию пойти войной против России».

Так оно, вообще-то, и было.

Между прочим, тот же Гобсон, касаясь России, писал, что хотя она, «единственная из северных стран», ведёт «империалистическую политику», «главным образом направляя свои силы на захват Азии», но «её колонизация более естественна», поскольку «идёт путём расширения государственных границ…». Фактически здесь речь – о развитии России до её естественных геополитических границ, что было характерно даже для царской России, пусть в начале ХХ века и впадавшей – в определённой мере – в грех империализма. Тем не менее даже англосакс Гобсон не смог поставить в вину России ничего особо существенного, ничего особо захватнического.

ВЫШЕ уже говорилось, что с наступлением ХХ века Россия представляла для Америки двоякую опасность: в реальном масштабе времени – как потенциальная союзница Германии, а в дальней исторической перспективе – как держава, потенциал которой был способен сорвать планы мирового господства США. Однако даже царская Россия была просто-таки смертельно опасна для правящей элиты США и мировой наднациональной элиты ещё и как нравственный, цивилизационный их антагонист. Не вдаваясь здесь в дальнейшие разъяснения, отмечу, что цивилизационные установки России были естественно враждебны и противоположны американским и вообще англосаксонским установкам – Россия была способна претендовать в перспективе на роль мирового лидера, но никак не мирового господина-диктатора и жандарма. В том числе и поэтому амбициозная Америка с течением исторического времени с успехом стала заменять Англию в роли главной подгаживающей России державы («Англичанка», впрочем, тоже гадила России по-прежнему).

До ХХ века Америка повлияла на исторические перспективы России как мировой сверхдержавы единожды, но повлияла самым зловещим и драматическим образом. Речь о всё той же проданной Русской Америке, продажа которой стала для будущего России просто-таки катастрофой. Одни Алеутские острова обеспечивали России – при умной её политике – грандиозные возможности! А архипелаг Александра с русско-американской столицей Ново-Архангельском (ныне – Ситка)… А богатства Аляски – нефтяные, золотые и прочие… Но это – внешнеполитический аспект козней США против России.

Во внутренние же российские дела Америка впервые вмешалась значимым образом во время русско-японской войны 1904–1905 годов. И на этом тоже не мешает остановиться: тема о влиянии США на злосчастный для России ход и исход той войны прямо вплетается в тему об «американских» истоках российского Февраля 1917 года.

Войну Японии с Россией финансировали многие – и гласно, и негласно. Но чаще всего подчёркивают роль банкирского дома Kuhn, Loeb & Co («Кун, Леб и К^о»), который с 1885 года возглавлял крупный американский еврейский финансист Джейкоб (Яков) Генри Шифф (1847–1920). Его имя связывают также с финансированием русской революции 1905 года, и применительно к эсерам (а возможно, и к меньшевикам во главе с Троцким) эта версия не выглядит полностью несостоятельной. С одной стороны, первую революцию в России инициировали, конечно, не извне. Вот как Яков Васильевич Глинка, присяжный думец-аппаратчик и отнюдь не революционер, начал свои воспоминания об 11 годах работы в Думе:

«Наше поражение в войне с Японией в 1904 году, гибель эскадры, потеря Порт-Артура, Дальнего, Портсмутский мирный договор выявили всю гниль нашего государственного аппарата. Начался ропот, рабочие отозвались забастовками, крестьяне волнениями, сопровождавшимися пожарами помещичьих усадеб…».

Так что революцию программировала внешняя и внутренняя политика царизма. Но, с другой стороны, не подлежит сомнению то, что внутреннее брожение в России в ходе русско-японской войны было антироссийским силам выгодно и они могли финансово поддержать определённые революционные силы – поддержать не для обеспечения их победы, а для большей смуты.

Впрочем, отставим пока догадки в сторону и обратимся к несомненным фактам. Первый военный японский заём был открыт в США в апреле 1904 года, и русский посол Артур Павлович Кассини доносил министру иностранных дел России графу Ламздорфу из Вашингтона:

«Как Вашему Сиятельству известно, выпущенный в Нью-Йорке японский заем составляет половину займа, поместить который взял на себя английский синдикат, в состав которого входят Hongkong and Shanghaj Banking Corporation и Parr's Bank & Ltd. Из всей суммы в 50 миллионов долларов 25 выпускается в Лондоне, другие же поручено выпустить в Америке… банкирскому дому Kuhn, Loeb & Co, которому, насколько мне удалось узнать, содействует в этом предприятии и другой нью-йоркский дом Шиффа. Оба эти банка находятся в руках евреев и принадлежат к разряду солидных учреждений».