1917–1920. Огненные годы Русского Севера - [48]
Совсем другая картина наблюдалась в концентрационных лагерях, особенно в самом страшном из них, созданном союзниками в Двинской губе Белого моря на остове Мудьюг. Лагерь, управлявшийся французской военной администрацией, состоял из людей, имевших профессиональный опыт в создании и управлении тюрем во французских колониях. Условия содержания в нем были ужасны. После настойчивых требований Игнатьеву удалось получить от главы Союзного военно-контрольного отдела (контрразведки) британского полковника Торнхилла разрешение посетить лагерь: «Действительность соответствовала слухам, – писал он, – хотя меня и ждали, почистили помещение “тюрьмы” – потому что нельзя же назвать тюрьмой дощатые сараи, окруженные колючей проволокой <…>. Но их изможденный вид (заключенных. – Л. П.), громадный процент в цинге (помещения для них в специальных бараках не хватало, и в числе “здоровых” я нашел арестованных с цингой, вылившейся уже в гангрену ног), в тифу, а через проволоку в шагах пятидесяти от бараков я насчитал 78 могильных крестов, что для общего количества арестованных в 200–300 человек дает хороший процент смертей. Карцеры холодные – в простых погребах»[257]. По возвращении в Архангельск Игнатьев немедленно принял меры для закрытия концлагеря. Угроза Торнхиллу – рассказать все, что он здесь видел, в прессе – подействовала, и полковник согласился закрыть лагерь. Игнатьев вспоминал: «Через несколько дней я стал перевозить больных цингой в лечебницу на Кег-острове, а бараки на Мудьюге на летнее время решил использовать под осужденных на каторжные работы, а зимой устроить их в большом теплом корпусе, где проживала администрация»[258].
В сентябре 1919 г., когда Игнатьева уже давно не было на Севере, а генерал Миллер расширил свою власть, была организована новая каторжная тюрьма на промысловом становище Иоканьга на Мурмане.
Осенью 1919 г., после ухода союзников, в тревожной обстановке неминуемой победы большевиков при возросшем недовольстве затянувшейся войной в Северной области, Миллер решил выслать в отдаленную непригодную для жизни местность как можно больше людей, подозреваемых в большевистских симпатиях. Среди них были приговоренные к различным срокам наказания, в том числе профсоюзные лидеры Бечин, Цейтлин и другие, пленные красноармейцы и высланные в административном порядке. Трудности заключения в землянках и замерзших бараках усиливались из-за садистских наклонностей лагерной охраны. Начальником тюрьмы был забайкальский казак И. Ф. Судаков, с 4-классным образованием, в прошлом начальник Верхнеудинской каторжной тюрьмы. Соколов писал о нем: «…личность, безусловно, ненормальная. Бывший начальник Неречинской (ошибка. – Л. П.) каторги, он, очевидно, оттуда принес все свои привычки и навыки. Он находил какое-то особое удовольствие в собственноручных избиениях арестантов, для каковой цели всегда носил с собой толстую дубину»[259].
А. Ф. Пребышевский описал расправу, устроенную Судаковым и другими охранниками после неудачного побега. Заключенные находились в землянке и не знали, что их планы провалились: «Вдруг начинается стрельба и продолжается около двух часов. Открыли двери, ворвался конвой, началось поголовное избиение <…>. Затем вывели всех на улицу, оцепили в кольцо и начали допрашивать, кто зачинщик и организатор. Товарищи нас не выдали <…>, ввиду наступления темноты заключенных по двое впускали в землянку, избивая прикладами. Вскоре после этого начальник Судаков, по случаю именин своей жены, напившись пьяным, отдал распоряжение открыть огонь по фанерчатому бараку, в котором было убито и ранено 25 человек, медицинской помощи оказано не было. Тяжелораненые истекали кровью, а будучи вынесены в амбар, они там замерзали…»[260]
В итоге в Иоканьгайской каторжной тюрьме из более чем 1200 заключенных 23 узника были расстреляны, 310 умерли от тифа, цинги и холода и только около 100 человек остались здоровыми. Здесь, как и в других тюрьмах и лагерях Северной области, основной причиной смерти были болезни. Иоканьга не была единственной каторжной тюрьмой в Северной области. Другим крупным концентрационным лагерем был Кемский лагерь, недалеко от города Кемь в Мурманском крае.
Генерал Миллер продолжал политику предыдущих правителей России – ссылать политических противников на Соловецкие острова. 3 февраля 1919 г. правительство утвердило постановление о ссылке на острова. Правда, условия содержания высланных в административном порядке на Соловецкие острова, несмотря на всю суровость, были просто санаторными по сравнению с тем, что творилось в советском концентрационном лагере на Соловецких островах.
Политические аресты на Севере осуществляли союзные контрразведывательные органы: британское Главное управление Право-Маршала (Pravost-Marshal), официально проводившее расследования дел по преступлениям, совершенным военнослужащими контингентов союзников и Славянско-Британского легиона, но и активно занимавшееся политическими арестами, Союзный Военно-контрольный отдел (Allied military control) под руководством полковника К. Торнхилла, долгое время работавшего в России и свободно владевшего русским языком, органы русской военной юстиции, Военно-регистрационного отделение Военного отдела ВУСО под руководством М. К. Рындина, аппарат губернского правительственного комиссара и Особая следственная комиссия по расследованию злоупотреблений и противоречий в действиях агентов советской власти. Позднее аресты и высылки стали проводиться также по приказу генерал-губернатора. В результате царила полная неразбериха. Иногда русские власти вмешивались и освобождали заключенных, невиновность которых была для них совершенно очевидна. По распоряжению Чайковского были освобождены 16 печатников, арестованных союзной контрразведкой. В ответ генерал Пуль потребовал от Чайковского их немедленного повторного ареста, как освобожденных без «достаточных оснований».
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Пища всегда была нашей естественной и неизбежной потребностью, но отношение к ней менялось с изменением социальных условий. Красноречивым свидетельством этого является тот огромный интерес к разнообразным продуктам питания, к их природе и свойствам, который проявляет сегодня каждый из нас. Только, достигнув высокого уровня жизни и культуры, человек, свободный от проблемы — где и как добыть пищу, имеет возможность выбирать из огромного ассортимента высококачественных продуктов то, что отвечает его вкусу, что полезнее и нужнее ему, и не только выбирать, но и руководить своим питанием, строить его сообразно требованиям науки о питании и запросам собственного организма.
Курс по скорочтению рассчитан на четыре недели. Имея дело с чтением, наиболее важным является наслаждение им. Не важно, что вы читаете: техническую литературу, детские книжки, романы или статьи в журналах, наслаждение – самый важный компонент эффективного чтения. Расслабьтесь, позвольте интересу завладеть вами... .
В работе проанализированы малоисследованные в нашей литературе социально-культурные концепции выдающегося немецкого философа, получившие названия «радикализации критического самосознания индивида», «просвещенной общественности», «коммуникативной радициональности», а также «теоретиколингвистическая» и «психоаналитическая» модели. Автором показано, что основной смысл социокультурных концепций Ю. Хабермаса состоит не только в критико-рефлексивном, но и конструктивном отношении к социальной реальности, развивающем просветительские традиции незавершенного проекта модерна.
Пражская весна – процесс демократизации общественной и политической жизни в Чехословакии – был с энтузиазмом поддержан большинством населения Чехословацкой социалистической республики. 21 августа этот процесс был прерван вторжением в ЧССР войск пяти стран Варшавского договора – СССР, ГДР, Польши, Румынии и Венгрии. В советских средствах массовой информации вторжение преподносилось как акт «братской помощи» народам Чехословакии, единодушно одобряемый всем советским народом. Чешский журналист Йозеф Паздерка поставил своей целью выяснить, как в действительности воспринимались в СССР события августа 1968-го.
Книга посвящена первой успешной вооруженной революции в Латинской Америке после кубинской – Сандинистской революции в Никарагуа, победившей в июле 1979 года.В книге дан краткий очерк истории Никарагуа, подробно описана борьба генерала Аугусто Сандино против американской оккупации в 1927–1933 годах. Анализируется военная и экономическая политика диктатуры клана Сомосы (1936–1979 годы), позволившая ей так долго и эффективно подавлять народное недовольство. Особое внимание уделяется роли США в укреплении режима Сомосы, а также истории Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) – той силы, которая в итоге смогла победоносно завершить революцию.