1917–1920. Огненные годы Русского Севера - [131]
20.3. Выехали из Смольных бараков в 8 утра, снова по железной дороге через лед. Было ок. –48°. Добрались до Обозерской в 6 вечера, потом пешком в Малые Озерки, ок. 3 миль. Переночевали с русской семьей.
21.3. Утром нас разбудил крик петуха, в поисках петуха наткнулись на целое гнездо цыплят под печкой, был еще шум в доме, так как русская женщина спала на печи. Эти печи сложены из двух блоков ок. 10 футов в диаметре. Внутри них зажигают огонь на 3–4 часа, потом гасят, и печка сохраняет тепло в помещении до 3 дней. Мы получили новые мокасины и шакелтоны и в 19:30 вышли в сторону фронта. Остановились в 3 милях от линии фронта ок. 2 часов ночи.
22.3. Мы окопались в лесу. Около 6 утра начался обстрел, который прекратился ок. 11:00. Потом выяснилось, что большевиков почти 10 тысяч, а нас всего 250 человек. Потом пришел майор Николас с капитаном Хейлом. Капитан Хейл остановился в 2 милях от нас, пытаясь уклониться от боя, пока майор Николас туда не пришел. Когда майор Николас понял, каково численное превосходство противника, то сказал, что невозможно 250 бойцам противостоять 10 тысячам. Поэтому половина роты ушла на отдых, а вторая удерживала позиции до 4 часов дня.
23.3. Нашу часть роты поменяли в полдень. Так мы менялись каждые 4 часа.
24.3. В 4 часа дня мы вновь заступили на передовые позиции. На этот раз мы уже знали, что нас должен сопровождать офицер. На наших позициях было 80 человек. Затем лейтенант Бревер приказал нам залечь и около 5 часов пополз назад, мы поползли за ним. Когда он нас увидел, то сказал, что не взял с собой шинель, было около –50°. Но мы отказались оставаться без офицера. Нам стало ясно, что простые рядовые все делают и ничего не получают взамен. Мы встречали офицеров и штабных, которые никогда не видели передовой и получали медали «За храбрость». А нам, простофилям, сталкивавшимся с неприятелем нос к носу, ничего хорошего не полагалось. Когда мы все это ему высказали, он решил остаться, но только все время двигался, чтобы не замерзнуть.
25.3. Нас отпустили, следующий офицер уже был готов остаться. Нам выделили на отделение буханку хлеба. Этот хлеб был где-то в теплом месте и стал влажным, на улице стоял мороз 40–50 градусов, хлеб превратился в лед, но мы так давно не видели хлеба, что развели костер, оттаяли его и съели. Мы не мылись и не брились уже 6 дней, и трудно было отличить кусок хлеба от куска обуглившегося дерева, после того, как каждый подержал его в руках.
26.3. Назад на передовую. Большевики открыли по нам огонь. Мы ответили небольшим огнем, но было не очень страшно, так как снег на позициях доставал до 5 фунтов в глубину, так что пули нас особо не достигали. Было очень трудно держаться, но мы оставались на позициях до 28.3.
28.3. Нас отпустили в 24:30. Майор дал нам несколько дней отдыха. Мы спали в палатках, внизу были настланы еловые ветки, сверху грубые одеяла, а потом спальные мешки. Спальные мешки сделаны из овечьей шкуры, достаточно большие, чтобы в них забраться. В них мы спали и летом. Оставили позиции в 15:30 и пришли в Малые Озерки в 10 часов вечера. Было трудно найти место для ночевки, так как русские уже все спали. Нашли только ок. 12 ч. ночи. Место довольно хорошее с русской семьей. Нас было 6 человек, мы положили одеяла на пол, было тепло, даже можно было не укрываться.
29.3. Мы расположились в бревенчатом доме. Дом был построен очень добротно. Внутри его стены были гладко обтесаны, совсем как американский дом с оштукатуренными стенами. Амбар находился на заднем дворе. Баня представляла собой небольшой 10×14 сруб, расположенный на берегу ручья или речки. В ней тоже были двойные окна, как в русских жилых домах. Внутри стоял большой котел, вмещавший в себя полбарреля воды, находившийся в 4 футах над каменным полом. На потолке было проделано выходное отверстие. Перед тем как принять баню, котел наполняли водой, потом под ним разжигали огонь, и обычно за полчаса вода нагревалась. Потом открывали заслонку в потолке, дым уходил в трубу, затем сгребали все угли под котлом, выбрасывали их наружу. Через 10 минут баня была готова для мытья. Еще там стояло корыто, сделанное из полого бревна, с холодной водой. Внутри бани от одного края до другого были построены ступеньки, так, что одна часть была выше другой. Первое, что они делали, когда заходили, это выплескивали воду на камни под котлом, камни были очень горячие, поднимался пар, и человек начинал потеть. Если пара было недостаточно, то плескали еще воды и поднимались по ступенькам повыше к потолку. Там было еще жарче. Пропотев так 10–15 минут, можно было уже взять из котла воды и мыться, как в Америке. Нам очень нравилась русская баня. Заходишь туда совсем больным, а выходишь полностью здоровым.
30.3. Мы оставались в доме у русских целый день. Это был деревенский дом. Они выращивали немного льна и ржи. На наших глазах девочки пряли лен, так, как это делали наши прабабушки, а пожилая женщина молола рожь. Это тоже делалось вручную, с помощью двух камней. Мука получалась очень грубая. Она пекла вкусный хлеб. В 6 часов вечера за мной и Сэмом Гордоном прибыли специальные дрожки, и мы выехали в Обозерскую, там хорошо провели время.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
В работе проанализированы малоисследованные в нашей литературе социально-культурные концепции выдающегося немецкого философа, получившие названия «радикализации критического самосознания индивида», «просвещенной общественности», «коммуникативной радициональности», а также «теоретиколингвистическая» и «психоаналитическая» модели. Автором показано, что основной смысл социокультурных концепций Ю. Хабермаса состоит не только в критико-рефлексивном, но и конструктивном отношении к социальной реальности, развивающем просветительские традиции незавершенного проекта модерна.
История нашего вида сложилась бы совсем по другому, если бы не счастливая генетическая мутация, которая позволила нашим организмам расщеплять алкоголь. С тех пор человек не расстается с бутылкой — тысячелетиями выпивка дарила людям радость и утешение, помогала разговаривать с богами и создавать культуру. «Краткая история пьянства» — это история давнего романа Homo sapiens с алкоголем. В каждой эпохе — от каменного века до времен сухого закона — мы найдем ответы на конкретные вопросы: что пили? сколько? кто и в каком составе? А главное — зачем и по какому поводу? Попутно мы познакомимся с шаманами неолита, превратившими спиртное в канал общения с предками, поприсутствуем на пирах древних греков и римлян и выясним, чем настоящие салуны Дикого Запада отличались от голливудских. Это история человечества в его самом счастливом состоянии — навеселе.
Монография, подготовленная в первой половине 1940-х годов известным советским историком Н. А. Воскресенским (1889–1948), публикуется впервые. В ней описаны все стадии законотворческого процесса в России первой четверти XVIII века. Подробно рассмотрены вопросы о субъекте законодательной инициативы, о круге должностных лиц и органов власти, привлекавшихся к выработке законопроектов, о масштабе и характере использования в законотворческой деятельности актов иностранного законодательства, о законосовещательной деятельности Правительствующего Сената.
Пражская весна – процесс демократизации общественной и политической жизни в Чехословакии – был с энтузиазмом поддержан большинством населения Чехословацкой социалистической республики. 21 августа этот процесс был прерван вторжением в ЧССР войск пяти стран Варшавского договора – СССР, ГДР, Польши, Румынии и Венгрии. В советских средствах массовой информации вторжение преподносилось как акт «братской помощи» народам Чехословакии, единодушно одобряемый всем советским народом. Чешский журналист Йозеф Паздерка поставил своей целью выяснить, как в действительности воспринимались в СССР события августа 1968-го.
Книга посвящена первой успешной вооруженной революции в Латинской Америке после кубинской – Сандинистской революции в Никарагуа, победившей в июле 1979 года.В книге дан краткий очерк истории Никарагуа, подробно описана борьба генерала Аугусто Сандино против американской оккупации в 1927–1933 годах. Анализируется военная и экономическая политика диктатуры клана Сомосы (1936–1979 годы), позволившая ей так долго и эффективно подавлять народное недовольство. Особое внимание уделяется роли США в укреплении режима Сомосы, а также истории Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) – той силы, которая в итоге смогла победоносно завершить революцию.