1915 год. Апогей - [5]
Начать операцию планировалось в конце января 1915 г. (по старому стилю), когда подойдут обученные в тылу резервы и будет достигнут достаточный запас снарядов. Таковым Ю. Н. Данилов считал 432 снаряда на ствол, так как расход в Галицийской битве составил, по его подсчетам, всего 550 снарядов на орудие. Следует отметить, что для овладения Восточной Пруссией генерал-квартирмейстер Ставки не считал необходимым выжидать и полного восстановления боевой готовности всех армий (при некомплекте на момент написания данного доклада в 500 тыс. человек), которое ожидалось в апреле 1915 г. Существующие силы, по его мнению, делали вполне возможными переход русских армий в наступление и захват ими инициативы. Русской 10-й армии следовало оттянуть на себя как можно больше сил противника с левого берега Вислы в Восточную Пруссию, а в случае успеха – привести к овладению этой частью Германии. Помочь ей в этом должна была 12-я армия, которую предстояло еще сформировать. Их действия призваны были облегчить наступление русских войск из района Варшавы на Силезию>42.
Предложения Ю. Н. Данилова, за исключением признания невозможности одновременного наступления сразу на Берлин и Вену, были, по сути, простым повторением предвоенных споров с таким же результатом. В противовес этого плану М. В. Алексеев предлагал три варианта направления основных ударов: в стык между германским и австрийским фронтами, по левому берегу Вислы; через Карпаты в Венгрию; через Буковину в Венгрию. Если первое направление могло развиваться как в сторону Германии, так и в сторону Австро-Венгрии, то вторые два имели в качестве цели Будапешт. Эти планы в какой-то степени отражали колебания начальника штаба Юго-Западного фронта, который все же склонялся к австрийскому направлению>43.
4 (17) января 1915 г. Николай Николаевич собрал новое совещание в Седлеце. Кроме генерала Ю. Н. Данилова на нем присутствовал только штаб Северо-Западного фронта: сам Н. В. Рузский, начальник штаба В. А. Орановский и генерал-квартирмейстер генерал-майор М. Д. Бонч-Бруевич. Они поддержали идею наступления в Восточную Пруссию. На следующий день Верховный главнокомандующий одобрил и записку Ю. Н. Данилова, и результаты совещания в Седлеце. 7 (20) января генерал Н. И. Иванов издал директиву о наступлении в Карпатах. Его начальник штаба вначале возражал>44.
Весьма характерно для М. В. Алексеева, что он не стал активно отстаивать свою точку зрения при принятии решения командованием Юго-Западного фронта, однако наиболее интересно другое. Позже он стал принципиальным сторонником нанесения удара по Австро-Венгрии, слабейшему союзнику Германии, и это произошло уже через девять месяцев после описываемых событий. Колебания Верховного главнокомандующего явно подталкивали и Н. И. Иванова, и поддерживавшего его тогда М. В. Алексеева к наступлению>45. Михаил Васильевич понимал, что его предложения о наступлении на левом берегу Вислы не будут поддержаны. Н. И. Иванов аргументировал необходимость наступления в Карпатах появлением здесь немецких пополнений и опасностью деблокады Перемышля. М. В. Алексеев в этой ситуации счел необходимым поддержать своего непосредственного начальника>46.
В результате возникла ситуация, когда параллельно существовали два плана наступления: против Германии в Восточной Пруссии и против Австро-Венгрии в Карпатах. Это было характерно для стиля руководства Николая Николаевича (младшего), проявившегося с особенной силой в период между Варшавско-Ивангородской и Лодзинской операциями. Результатом паллиативного решения стали распыление и без того недостаточных сил и полный отказ от предложений М. В. Алексеева, отражавших настроения армии. В начале 1915 г. большинство офицеров Генерального штаба считали, что лучшей стратегией будет наступление на Юго-Западном фронте при обороне на Северо-Западном. Впрочем, это уже было не важно. На наступление, планируемое Н. И. Ивановым, у армии не было ни средств, ни сил. Против немцев были сосредоточены 52 пехотные и 16 кавалерийских дивизий, количественно половина и качественно лучшая половина русской армии>47. Всего же на фронте находилось 103,5 ослабленной русской дивизии против 41 германской и 42 австро-венгерских. При этом общий резерв Ставки состоял только из двух корпусов – Гвардейского и 4-го Сибирского, всего 4,5 дивизии>48.
Тем временем 15 дивизий 10-й армии должны были своими действиями помочь переходу в наступление 33,5 дивизии 1, 2, 5-й армий, находившимся на левом берегу Вислы. С точки зрения Ю. Н. Данилова, 10-я армия бездействовала, и ее необходимо было вывести из этого состояния>49. Между тем эта армия была уже серьезно ослаблена как раз в результате паллиативных решений Ставки. В декабре 1914 г. у Ф. В. Сиверса взяли шесть пехотных дивизий, пять стрелковых бригад и одну кавалерийскую дивизию. В феврале 1915 г. из 10-й армии для укрепления положения Юго-Западного фронта на Карпаты был переброшен 22-й корпус
