1855-16-08 - [4]
* * *
Думая про себя о последних судорогах 'Брусиловского прорыва' Ларионов не ждал от предполагаемого наступления дивизии ничего хорошего. Раньше надо было господа Ставка! Сейчас наступательный порыв войск уже иссяк. Подкрепили бы вовремя Юго-Западный, глядишь, и Австро-Венгрия стала бы отдельно Австрией, отдельно Венгрией и отдельно Чехией. Сейчас поздно. Потери в войсках во время 'прорыва' были очень большие, об этом Ларионов знал из письма младшего брата, воевавшего в 101-ой дивизии генерала Гильчевского, командиром роты 404-го Камышинского полка. Полк брата, в статской жизни помощника присяжного поверенного, формировался из ополченческих дружин, как и его 485-ой полк, только угодил под раздачу раньше. Потуги высшего командования продолжить наступление у Ларионова не вызывали энтузиазма. А задача поставленная полку командиром корпуса, оставляла очень мало шансов выжить. И полку и его командиру. Ларионов, несмотря на недолгий стаж командования полком, уже не отделял себя от своих людей.
Подходя к штабному вагону, полковник увидел выстроенных, чуть в стороне от железнодорожный путей своих солдат. Даже не маленький полковой обоз, из девяноста четырех повозок был выстроен за четкими квадратами рот.
'Ну, прямо тебе Императорский смотр на 'Царицыном лугу'!
Около собравшихся чинов составлявших штаб полка, стояли несколько незнакомых офицеров.
'Попутчики прибыли, пойдем знакомиться'.
* * *
- Господа офицеры!
- Господа офицеры!
- Здравствуйте господа!
- Здравствуйте, господин полковник!
Офицеры по очереди представились.
- Командир первого дивизиона, сто двадцать второй артбригады, подполковник фон Шведе!
- Командир первой батареи, сорок седьмого тяжелого артдивизиона, подполковник Марков-второй!
- Начальник сто двадцать второго летучего артиллерийского парка, полковник Лямин!
- Командир двадцать четвертой, отдельной саперной роты капитан Коростылев!
- Командир тридцать первой, корпусной, искровой роты капитан Фатеев!
- Командир полусотни тринадцатого донского полка хорунжий Корнеев! - звякнув тремя солдатскими "Георгиями" и двумя медалями хорунжий.
- Очень приятно господа! Командир четыреста восемьдесят пятого Еланского пехотного полка, полковник Ларионов. На ближайшие двое суток ваш прямой и непосредственный начальник, согласно приказу командира корпуса. Если ваши люди готовы к движению, то надо выступать.
Рядом с полковником встал полковой адъютант.
- Господа офицеры! Извольте получить приказ на марш!
Гребнев раздал офицерам неведомо, когда написанные, размноженные и подписанные им 'С подлинным, верно, капитан г.ш. Гребнев' приказы на построение и движение.
- Когда успел, Сергей Аполлонович?
- Мне, штабной крысе, полагается в первую очередь о бумажках думать, пока шел к штабному вагону в уме все составил, дошел на бумаге набросал, писаря размножили, я потом и подписал. Оригинал в штабном вагоне, ждет вашей подписи Андрей Васильевич.
- Спасибо!
- В первый раз получаю приказ на марш до его начала! - Сказал полковник - начальник артпарка.
- Похвально! Похвально! - произнес командир батареи тяжелых орудий, невысокий сухощавый подполковник Марков-второй, - Мне тоже очень приятно, получить приказ до начала движения.
Хорунжий откозыряв, хотел удалиться к своим казакам, выступавшим, согласно приказу, в голове колонны. Но Ларионов сказал ему, чтобы тот задержался. Отойдя чуть в сторону от офицеров, командир полка, глядя на грудь хорунжего, где наличествовали все знаки его солдатской доблести, которые после производства в офицеры, должны были представлены ограниченным количеством наград, из высших степеней, сухо задал вопрос:
- Почему нарушаете статут?
Лицо хорунжего покраснело, но ответил он твердо, с сознанием своей правоты:
- Господин полковник, я не на базу нашел награды, вот и ношу. Что ж в кармане, что ли носить? Потеряются, не дай Бог, где потом испрашивать дубель?
Хорунжий немного помедлил и добавил с вызовом:
- Войсковой старшина Голубев, командир полка, ничего против не имел.
- Если неумышленно потеряете, я сам испрошу для Вас дубликат. Сейчас Вы прикомандированы к моему полку, и я для Вас Царь, Бог и воинский начальник. Приведите себя в порядок, оставив награды положенные для ношения.
Хорунжий сделал лицо, как будто съел что-то кислое и ответил согласно уставным нормам:
- Слушаюсь господин полковник!
Пока хорунжий, недовольно бурча себе под нос, откреплял крест и медаль четвертой степени, командир полка, обращаясь к офицерам, сказал:
- С Богом господа!
Все сняли фуражки и перекрестились. Офицеры разошлись к своим ротам и батареям. Марш начался. Ларионов прикинув с началом движения, на какое расстояние вытянется колонна, поморщился про себя. Выходило никак не меньше пяти верст. Один его полк займет три версты, а еще корпусные роты, артиллерийский парк, батареи, так все пять. Учитывая неизбежное растягивание колонны, выходило, что никак не меньше шести. 'Пять пишем, шесть в уме'!
Инженер железнодорожник со своим куцым обозом из трех повозок, пристроился к артиллерийскому парку. Полковник Лямин не возражал. В инженере Павле Матвеевиче Колмогорове он нашел благодарного слушателя, а местами и интересного собеседника.
В сорок первом от попаданцев уже не протолкнуться. О первой Великой войне пишут гораздо реже. Очередной попаданец, в очередной раз пытается спасти Россию.Счастливчик (рабочее название)
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».
«…Половина бойцов осталась у ограды лежать. Лёгкие времянки полыхали, швыряя горстями искры – много домашней птицы погибло в огне, а скотина – вся.В перерыве между атаками ватаман приказал отходить к берегу, бежать на Ковчег. Тогда-то вода реки забурлила – толстые чёрные хлысты хватали за ноги, утаскивали в глубину, разбивали лодки…».
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?