1632 - [171]

Американцы потеряли одного человека. Случайная пуля залетела в амбразуру одного из броневиков и убила стрелка. Тот умер мгновенно — свинцовый шарик двухсантиметрового диаметра разнес его голову вдребезги.

С другой стороны, урон, нанесенный американскими солдатами противнику, был воистину ужасен. Не прошло и минуты с начала боя, как те из артиллеристов, кто остались целыми и невредимыми, уже улепетывали от своих орудий, надеясь спрятаться от несущих смерть повозок в близлежащем лесу. Сразу после этого американцы, сидевшие у бойниц на этой стороне БТРов, прекратили огонь. У них просто не осталось целей.

Однако бой продолжал бушевать с другой стороны броневиков. По самой своей природе испанские терции были столь плотными построениями, что стоявшие в первых рядах просто не могли никуда деться. Задние ряды плотно подпирали их. Кроме того, это были не простые наемники, это были испанские пикинеры и аркебузиры. Испанская пехота, по общепринятому мнению, была лучшей в Европе. Даже по стандартам своего жестокого времени эти люди были свирепыми храбрецами. 'Удерживай позицию и не хнычь' было для них безусловным рефлексом.

Три терции даже умудрились атаковать. Спотыкаясь о трупы своих павших товарищей, испанцы ринулись к дороге со своими пятнадцатифутовыми пиками наперевес.

Разумеется, у атакующих не было шансов уничтожить БТРы. Для этого им нужны были бы гранаты, а испанские пехотинцы не были оснащены подобным оружием. Однако, у пикинеров был шанс заставить броневики замолчать, просто тыкая пиками в амбразуры в бортах и таким образом заставив американских стрелков прекратить огонь.

Однако они так и не смогли приблизиться достаточно близко к машинам, чтобы попытаться это сделать. Как только первые ряды атакующих достигли дороги, самодельные мины направленного поражения, прикрепленные перед боем к бортам американских грузовиков, были приведены в действие. Шквал шрапнели хлестнул по атакующим, сметая их с дороги. В одно мгновение сотни людей были убиты или ранены.

Шок, испытанный испанцами от нового оружия, был слишком велик даже для них. Выжившие в атаке повернули назад. К этому моменту пикинеры и аркебузиры в задних рядах тоже начали отступать, наконец-то позволив передним рядам сделать то же самое. В течении следующих двух минут отступление испанской пехоты под огнем американцев сделалось всеобщим и неудержимым.

К тому моменту, как конница Маккея вышла на вылазку из Айзенаха, отступление превратилось в бегство. Испанские кирасиры, не менее храбрые, чем пехотинцы, бросились в контратаку. Однако, это была отчаянная и безуспешная попытка. Как только испанская кавалерия показалась перед позициями его отряда, Фрэнк приказал открыть огонь. Его бойцы скрывались в окопах и за рогатками в сотне ярдов от стен Айзенаха. Они стреляли по всадникам, находившимся в открытом поле не далее двухсот ярдов от них. Ещё до того, как первые испанские кавалеристы сшиблись с атакующим отрядом Маккея, ряды испанцев изрядно поредели.

Маккей обрушился на них с силой и неумолимостью кузнечного молота. Хотя формально его отряд и был частью шведской королевской армии, в реальности они были кавалерийской частью армии Соединенных Штатов — и были соответственно снаряжены. Большинство всадников — к этому моменту в основном немцы, изрядно разбавившие первоначальное шотландское ядро полка — были вооружены американскими пистолетами или револьверами. Результат стычки с испанцами, вооруженными саблями и пистолями с колесцовыми замками, был предрешен. Испанские кирасиры были опрокинуты меньше чем через три минуты после начала стычки. Уцелевшие в бою бежали, подавленные небывалой огневой мощью, с которой им довелось столкнуться.

Маккей мог устремиться в погоню, что неминуемо привело бы к резне. Но он приказал своим людям остановиться. В глубине души он испытывал некие сомнения по поводу разработанного Майком плана битвы, но он был слишком дисциплинированным солдатом, чтобы нарушить приказ.

Через пятнадцать минут после того, как БТРы открыли огонь, битва у Айзенаха была окончена. Ошеломленные испанские пехотинцы и кавалеристы отступали в полном беспорядке. Пока Маккей и его люди загоняли их к видневшемуся вдали Вартбургу, выбравшиеся из БТРов стрелки захватили брошенные испанцами пушки. Ещё через пятнадцать минут ворота Айзенаха были широко открыты, и сотни окрестных фермеров, мобилизованных в городское ополчение, облепили орудийные лафеты, покатив трофеи в сторону города.

Тем временем командир испанского экспедиционного корпуса ухитрился привнести какое-то подобие дисциплины и порядка в ряды своих подчиненных. Ему не потребовалось много времени для того, чтобы сделать вполне очевидный в данной ситуации вывод. Они были наполовину разгромлены в сражении в открытом поле. Пора было искать убежища за стенами укреплений. Но где?

Где же ещё? Древний Вартбургский замок был в пределах прямой видимости, угнездившись на вершине холма к югу от них. Более того, испанцы уже осматривали его — ещё когда шли по направлению к Айзенаху. Посланный в разведку конный отряд обследовал замок и обнаружил, что он был покинут. Ещё тогда испанский генерал был поражен этой новостью. Безумны они, что ли — эти американцы — оставить без гарнизона сильнейшую крепость в округе? Но сейчас он был более, чем счастлив от того, что может использовать глупость врага.