1612. «Вставайте, люди русские!» - [67]
В марте они выступили из Нижнего Новгорода и двинулись вверх по Волге, а в начале апреля их уже встречали колокольным звоном жители Ярославля. Этот город был достаточно хорошо укрепленной крепостью, но все же возьмись за него ляхи как следует, ему вряд ли удалось бы устоять — все же не Смоленск, да и такого воеводы у ярославцев не было. Потому и провели они последние два года в тревожном ожидании: вдруг да нагрянет проклятое войско польско, и их Кремль, посад, окрестные села будут сожжены и разорены, как многие области и уезды Руси? Теперь же, с приходом ополчения, можно было вздохнуть спокойно — на могучую армию, в которой к этому времени насчитывалось уже не менее десяти тысяч человек, пожалуй не рискнет так вот запросто напасть и войско короля Сигизмунда, а уж рыскавшие по окрестностям разрозненные отряды захватчиков теперь и близко сюда не подойдут.
В Ярославле армия стала еще больше прирастать новыми отрядами и обзаводиться оружием, припасами, лошадьми. Пожарский не хотел глядеться перед людьми очередным атаманом вроде того же Заруцкого, а потому решил создать здесь настоящее правительство. Так были учреждены ведавшие всеми нужными делами приказы: Разрядный, Поместный, Посольский, Денежный двор. Указы и послания шли теперь во все концы свободных и захваченных русских земель от имени «Всея земли». В соседние государства направлялись послы: нужно было по возможности исключить опасность нападения со стороны Швеции, Германии, Австрии, а для того внушить их правительствам, что войну ополчение будет вести с одной-единственной целью — изгнать из Московского Царства войско захватчиков.
Теперь, в середине июля лета 1612-го от Рождества Христова, войско Пожарского и Минина насчитывало уже почти тридцать тысяч бойцов, и князь принял решение вскоре выступать на Москву. Лазутчики доносили, что часть московского посада еще прошлой осенью отвоевали казаки, которыми командовали князь Трубецкой и атаман Иван Заруцкий, тот самый, что поссорился с Прокопием Ляпуновым, заманил того в ловушку и зарубил. Командуя остатками прежнего ополчения, эти два предводителя заняли Белый город[46] и стояли там таборами.
Это известие не особенно радовало Пожарского. Он знал о том, что и Трубецкой не раз готов был переметнуться с одной стороны на другую, а уж Ивашка Заруцкий и подавно ни у кого доверия не вызывал. Лих атаман, смел и удал, да вот только нет ему дела до Москвы и вообще до Руси и ее беды. Себя бы показать, власти добиться да добра нажить — вся-то его забота. Потому и дерется то с поляками, то на их стороне, то, было недавно, и вообще готов был целовать крест самозванцу. Потому, видно, и поляки не так уж тревожились из-за соседства с казаками Заруцкого и Трубецкого. Куда страшнее было для них то, что ни по Смоленской, ни по другим ведущим к Москве дорогам уже давно не шли к ним обозы от Ходкевича и от других частей войска польска. Все вокруг Москвы поляки уже полностью разорили и разграбили, ну а получить что-либо издалека уже не могли: обозы перехватывали то казаки (а чьи, Бог их знает!), то специально высланные для этой цели передовые отряды ополчения. Да и не было уже возможности у самого пана Ходкевича, засевшего в Твери, собирать продовольствие и отправлять в Москву — своих бы прокормить. Деревни кругом были сожжены, прошлогодний урожай во многих краях не собран — откуда же взять теперь продовольствие. Знать бы, что гнусные московиты будут сопротивляться так долго, так надо было бы удерживать воинов от безудержного разрушения, но ведь такого никто не предполагал…
Лазутчики сообщали, что помощь Москве и голодающему там польскому гарнизону готовит и Ходкевич, и сам король Сигизмунд, готовый вновь двинуть свои войска к столице Московии. Значит, нужно было поспешить и взять Москву раньше.
Сосчитав свои силы, взвесив все возможности, Пожарский назначил выступление на конец июля, с тем, чтобы в середине августа подойти к столице.
Козьму это радовало. В молодости и он был служилым человеком, воевал, умел и почти любил драться, поэтому сейчас прежние умения вспоминались, и руки все чаще тянулись к оружию. Хотелось вновь испытать себя в бою, понять, что еще годен для ратного дела, значит, еще не стар.
Старым его никто бы и не назвал. Высоченный, мощный, он казался на первый взгляд тяжелым. Но когда шагал упругой, твердой походкой, слегка наклонив темно-русую кучерявую голову, чуть отмахивая правой рукой, видно было, как он на самом деле подвижен и стремителен. Лицо у него было крупное, но не тяжелое, с живыми темными глазами, обрамленное шапкой волос и темной, с легким серебром бородой.
Он имел обыкновение носить довольно короткий, куда выше щиколотки, синий охабень[47] и отороченную куницей шапку, а на ноги чаще всего надевал высокие мягкие сапоги.
Сейчас было жарко, и Козьма сидел возле стен Ярославского Кремля, распахнув охабень, сняв шапку и с удовольствием ею обмахиваясь.
— Ты будешь воевода Минин?
Прозвучавший всего в нескольких шагах голос едва не заставил его вздрогнуть. Надо же! Он так задумался, что и не заметил, как к нему подошли.
Роман посвящен жизни и творчеству Огюста Монферрана (1786–1858), одного из крупнейших архитекторов XIX в., создателя Александровской колонны, Исаакиевского собора и многих других архитектурных сооружений.Роман Ирины Александровны Измайловой рассчитан на широкий круг читателей, но в особенности будет полезен тем, кто интересуется историей русского искусства и культуры в целом.Для широкого круга читателей.Издание осуществлено за счет средств автора.
На фоне реальных исторических событий, знакомых нам лишь по древнегреческой мифологии, разворачивается действие этого фантастического остросюжетного романа. Автор превращает мифологических героев в живых реальных людей с реальными характерами, но дает им несколько иную судьбу, чем неведомые нам создатели древнегреческих мифов. Из существующих вариантов известного предания о Троянской войне, на основе которых было создано множество литературных произведений, гомеровская «Илиада» была более гениальной, чем остальные, но не более верной исторической правде, которой мы попросту не знаем...
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.
Исаакиевский собор – одно из самых удивительных зданий в мире. Его строительство растянулось на сорок лет (с 1818 по 1858 год). За это время Российскую империю потрясали бунты, стихийные бедствия и эпидемии, однако ценой многих жертв и вопреки тяжелейшим испытаниям главный Собор страны был построен и освящен. Роман Ирины Измайловой в увлекательной форме рассказывает подробную историю строительства Исаакиевского собора, а также биографию его гениального зодчего Огюста де Монферрана, чья жизнь, полная невероятных приключений, может затмить лучшие страницы книг Александра Дюма.
Конец XII века. Ричард Львиное Сердце не вернулся из Крестового похода. В отсутствие короля «старая добрая Англия» превращается в ад – осмелевшие от безнаказанности феодалы грабят и рвут страну на части, простонародье ропщет под гнетом двойных налогов, в лесах и на дорогах хозяйничают разбойничьи шайки, и повсюду гремит имя Робин Гуда, который слывет «благородным разбойником» и защитником угнетенных. Но что за польза народу от его «подвигов», расшатывающих и без того слабую власть и ввергающих страну в кровавую смуту? Станет ли простолюдинам легче, если вся Англия превратится в выжженную мятежами пустыню? Кто в состоянии обуздать бандитскую вольницу и спасти королевство от гибели? Лишь один человек – благородный сэр Эдвин, шериф Ноттингемский…Неожиданный взгляд на судьбу и деяния легендарного разбойника! Шокирующее переосмысление классического сюжета! Именно так Ридли Скотт (режиссер «Гладиатора» и «Царства небесного») задумал снимать свой блокбастер «Робин Гуд», премьера которого стала главным кинособытием года!
В руки молодого историка случайно попадают неизвестные древнегреческие свитки. Занявшись их переводом, ученый внезапно понимает, что стал обладателем уникального сокровища — записок современника или даже участника событий, известных ныне как Троянская война.И первая же рукопись раскрыла перед ученым историю самого известного из героев–гроянцев — Ахилла, историю, разительно не похожую на описанную в мифах. Сын мирмидонского царя Мелся с раннею детства был отдан на воспитание отшельнику и мудрецу Хирону и познал не только искусство боя, но и врачевания.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.