1600 лет под водой - [18]

— У меня из носу идет кровь, — пробормотал он.

Я ощупал его: нет ли переломов. Спина в полном порядке; руки, ноги тоже, кажется, целы; только глубокие царапины на груди и на локтях кровоточат. Самого Тома больше всего волновал его нос. Это напомнило мне человека, которого сбила машина и который, очнувшись, отказался от стакана воды:

— Что я, кисейная барышня, что ли?

Потом мы вытащили Тома на свет божий. Опасаясь шока, я решил перенести его на корабль, на попечение женщин. Мы же вернулись к месту происшествия. Все-таки Тому удивительно повезло! Остаться в живых после такого падения — удел одного из тысячи. И что странно, цилиндр, на который пришелся удар, даже не был искорежен, только слегка поцарапан.

Для своих девятнадцати лет Том показал удивительное самообладание. Лететь вертикально с семиметровой высоты, а потом еще столько же катиться по выщербленным ступенькам — это, знаете ли, требует мужества и при дневном свете, а уж в полной темноте, когда неизвестно, сколько придется еще падать и где в конце концов очутишься, — этого могут не выдержать даже самые закаленные нервы. Мы все сочувствовали ему: царапины и шрамы завтра же нестерпимо заноют, а поскольку ему предстояло вернуться в Англию через три дня, сезон для него на этом был закончен.

>Вдоль пещеры в кромешной тьме, по пояс в воде

Вернувшись в пещеру, мы спустились к воде, подбирая по дороге свои оставленные где попало доспехи. В колеблющемся свете лампы кристальная вода казалась теперь зловещей. Мы начали догадываться о том, как встретил свой последний час монах. Он оступился, скатился в воду и захлебнулся в бассейне, а рядом не было никого, кто помог бы ему. Вскоре пришел Ханс с карбидной лампой. На этот раз Бастиан войдет в воду вместе со мной, а Ли будет рядом с аквалангом наготове. Прежде я намеревался обвязать канатом талию, но с камерой для подводных съемок это было бы неудобно. И тут мы обнаружили, что все наши свитеры послужили подстилкой Тому. У нас оставался всего-навсего один свитер и влажная рубашка идиотски радостной раскраски. Но мы будем нырять, черт возьми, в свитерах или без свитеров! Вспыхнули факелы и осветили поверхность воды.

— Все готово, Бастиан?

— Все готово!

Я медленно скользнул в воду, Бастиан следом за мной. Будто Алиса в стране чудес шагнула по ту сторону зеркала, в другой, полусказочный мир. Ледяная вода захватила дух, и я было подумал, что не выдержу. Еще несколько секунд — и стало ясно, что минут пять-десять мы все-таки продержимся. Этого вполне достаточно, чтобы выполнить основную задачу — установить, является ли бассейн тупиком или имеет продолжение. Мы были в четырех метрах от поверхности, а бассейн все расширялся и уходил куда-то вглубь. Я поманил Бастиана и сфотографировал его, когда он рассматривал крупный острый, как игла, сталактит. Бастиан схватился за него, чтобы подтянуться вперед, и вдруг сталактит растворился, ушел в никуда в его руке. Раз уж в этой пещере есть сталактиты, ясно как божий день, что она не вечно была под водой, потому что они порождаются только многовековой работой медленно падающих тяжелых капель. С другой стороны, их хрупкость свидетельствовала о том, что под водой они находятся достаточно долго, ибо сталактиты у входа в пещеру обладали твердостью гранита.

Вскоре я увидел впереди себя еще один проем, величественный, как портал, а за ним — новый зал. Мы были теперь на глубине около шести метров. Я попытался навести фокус, чтобы снять Бастиана на фоне провала, но почувствовал, что погружаюсь в какую-то липкую массу. И вдруг все исчезло. Пресная вода не столь плотна, как соленая, и в этой среде наш балласт был слишком тяжелым, поэтому-то меня и потянуло вниз. Дно здесь было покрыто метровым слоем поразительно мелкого пылевидного ила. К несчастью, я поднял облако, которое окутало нас мутной пеленой и сделало все вокруг неразличимым. Бастиан указал на веревку — она натянулась. Значит, мы дошли уже до конца. Если двигаться дальше, мы, чего доброго, не отыщем дороги назад в этом подобии горохового супа. Я нехотя дал Бастиану сигнал «Путь окончен». Мы повернули и двинулись назад.

>Осматриваем находки, найденные в пещере

Когда мы вышли наконец из воды и шагнули в знакомый и близкий мир, товарищи обрушили на нас град вопросов. Оказывается, наверху изрядно поволновались: пузырьки вырывались из глубины, лопались, и звук этот отдавался многократным эхом в расселинах под сводом пещеры. Мы отсутствовали десять минут, которые показались им вечностью.

Однако перекрестный допрос пришлось вскоре прекратить, ибо у подследственных зуб на зуб не попадал от холода, а их речь стала совершенно бессвязной. От нас поднимался пар, подобно дыханию в морозное утро.

Мы проворно проползли к входу и растянулись в лучах солнца. Было около часа дня. Решено было оставить все снаряжение на месте и пойти подкрепиться. Когда мы вернулись, одинокая свеча у кромки воды еще горела. Но, посмотрев на воду, я понял, что всколыхнувшаяся муть не позволит видеть дальше собственного носа. В таких условиях нырять не имело смысла, гораздо разумнее было исследовать боковой тоннель. Когда-то здесь был мощный обвал, но довольно давно. Рыбак, от которого я узнал о пещере, рассказывал, что в юности он не раз проходил ее из конца в конец, до самого моря. Сейчас это невозможно. Мы порыскали вокруг, но нашли только несколько черепков гончарной посуды.