150 000 000 - [8]

Шрифт
Интервал

Машины стекались, скользя на мази́.
На классы разбился
                                    и вывоз
                                               и ввоз.
К бобрам
                 изящный ушел лимузин,
к блузам
               стал
                       стосильный грузовоз.
Ни песне,
                ни краске не будет отсрочки,
бой вас решит — судия строгий.
К бобрам —
                      декадентов всемирных строчки.
К блузам —
                      футуристов железные строки.
Никто,
           никто не избегнет возмездья —
звезде,
             и той
                      не уйти.
К бобрам становитесь,
                                        генералы созвездья,
к блузам —
                    миллионы Млечного пути.
Наружу выпустив скованные лавины,
земной шар самый
на две раскололся полушарий половины
и, застыв,
                 на солнце
                                   повис весами.
Всеми сущими пушками
                                          над
площадью объявлен был
«чемпионат
всемирной классовой борьбы!»
В ширь
             ворота Вильсону —
                                                верста,
                                                             и то́ он
боком стал
                   и еле лез ими.
Сапожищами
                       подгибает бетон.
Чугунами гремит,
                              желе́зами.
Во Ивана входящего вперился он —
осмотреть врага,
                               да нечего
                                        смотреть —
                                                ничего,
                                                           хорошо сложён,
цветом тела в рубаху просвечивал.
У того —
                револьве́ры
                                      в четыре курка,
сабля
          в семьдесят лезвий гнута,
а у этого —
                    рука
                           и еще рука,
да и та
            за пояс ткнута.
Смерил глазом.
                           Смешок по усам его.
Взвил плечом шитье эполетово:
«Чтобы я —
                      о господи! —
                                             этого са́мого?
Чтобы я
              не смог
                            вот этого?!»
И казалось —
                         растет могильный холм
                                        посреди ветров обвываний.
Ляжет в гроб,
                   и отныне
                              никто,
                                никогда,
                                       ничего
                                           не услышит
                                                       о нашем Иване.
Сабля взвизгнула.
                                От плеча
                                                и вниз
на четыре версты прорез.
Встал Вильсон и ждет —
                                            кровь должна б,
                                                                         а из
раны
         вдруг
                   человек полез.
И пошло ж идти!
Люди,
           дома,
                      броненосцы,
                                              лошади
в прорез пролезают узкий.
С пением лезут.
                            В музыке.
О горе!
             Прислали из северной Трои
начиненного бунтом человека-коня!
Метались чикагцы,
                                 о советском строе
весть по оторопевшим рядам гоня.
Товарищи газетчики,
                                        не допытывайтесь точно,
где была эта битва
                                     и была ль когда.
В этой главе
                         в пятиминутье всредоточены
бывших и не бывших битв года.
Не Ленину стих умиленный,
В бою
славлю миллионы,
                                 вижу миллионы,
миллионы пою.
Внимайте же, историки и витии,
битв не бывших видевшему перипетии!
«Вставай, проклятьем заклейменный» —
радостная выстрелила весть.
В ответ
              миллионный
голос:
           «Готово!»
                             «Есть!»
«Боже, Вильсона храни.
Сильный, державный», —
они
голос подняли ржавый.
Запела земли половина красную песню.
Земли половина белую песню запела.
И вот
          за песней красной,
и вот
         за песней за белой —
тараны затарахтели в запертое будущее,
лучей щетины заскребли,
                                             замели.
Руки разрослись,
                               легко распутывающие
неведомые измерения души и земли.
Шарахнутые бунта веником
лавочники,
                   не доведя обычный торг,
разбежались ошпаренным муравейником
из банков,
                  магазинов,
                                     конторок.
На толщь душивших набережных и дамб
к городам
                  из океанов
                                      двинулась вода.
Столбы телеграфные то здесь,
                                                        то там
соборы вздергивали на провода.
Бросив насиженный фундамент,
за небоскребом пошел небоскреб,
как тигр в зверинце —
                                       мясо
                                                фунтами,
пастью ворот особнячишки сгреб.
Сами себя из мостовых вынув, —
где, хозяин, лбище твой? —
в зеркальные стекла бриллиантовых магазинов
бросились булыжники мостовой.
Не боясь сесть на́ мель,

Еще от автора Владимир Владимирович Маяковский
Флейта- позвоночник

Вначале поэма называлась "Стихи ей". Отдельной книгой вышла в феврале 1916 года. Все дореволюционные издания содержали цензурные изъятия. Купюры были восстановлены только в сборнике "Все сочиненное Владимиром Маяковским" (т.1-2, 1919), где поэма была напечатана под названием "Флейта позвоночника"."За всех вас,которые нравились или нравятся,хранимых иконами у души в пещере,как чашу вина в застольной здравице,подъемлю стихами наполненный череп.".


Баня. Клоп

«Баня» (1929) и «Клоп» (1928) – интереснейшие сатирические пьесы Маяковского. Жанр этих комедий трудно определить – настолько оригинально и естественно в них соседствуют едкая социальная сатира, фантастика и фантасмагория. В причудливых, эксцентричных сюжетах «Бани» и «Клопа» автор в увлекательной и забавной форме обличил ненавистные ему мещанство и лживость, бюрократизм и ханжество. В сборник также вошли поэмы «Люблю», «Про это», «Хорошо!».


Что такое хорошо и что такое плохо (ч/б рисунки)

Что такое хорошо и что такое плохо.Рисунки Алексея Пахомова. 1949 г.


Война и мир

В поэме «Война и мир» (вторая половина заглавия в дореволюционной орфографии писалась через «i» — «Mip», то есть вселенная) необыкновенная широта поэтических ассоциаций, гиперболизм поэтического стиля Маяковского соединяются с осознанием им невиданного размаха социальных противоречий жизни. Место действия поэмы — огромная арена, весь мир, а действующие лица — не только народы и страны, но и вся вселенная. Любовь к человеку, к «живому», противопоставлена в поэме «убийце-победе».


Люблю

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Стихотворения (1916)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.