15 встреч с генералом КГБ Бельченко - [44]

Но, как и на других участках фронта, на белостокском направлении обстановка для наших войск складывалась очень неудачно. Части 10-й армии вынуждены были отступать.

Около 6 часов утра собралось бюро Белостокского обкома партии, на котором наряду с решением других неотложных вопросов было принято постановление о создании чрезвычайной комиссии для немедленной эвакуации семей военнослужащих, гражданского населения, а также ценного имущества и секретных документов. Во главе комиссии был поставлен начальник управления НКВД Константин Александрович Фукин.

Назначая Фукина на этот ответственный участок в столь тяжелое время, бюро обкома партии исходило из того, что он старый коммунист и чекист, активный участник Гражданской войны, борьбы с басмачеством в Средней Азии, хороший организатор. Надо сказать, что Константин Александрович оправдал доверие обкома. На этом же заседании бюро обкома предложило управлениям НКГБ и НКВД создать боевые чекистские группы для взрыва и уничтожения оборонных объектов, военных баз и складов в момент вступления врага в город. Это указание обкома чекистами было выполнено. Обстановка в области становилась между тем все более трагической.

В районе Гродно были уже фашисты, с левого фланга Белостокской области также двигались вражеские танки. С большим трудом нам удалось связаться с командующим 10-й армией генералом Голубевым. Он ответил, что противник обходит армию с флангов и оборонять Белосток армия не в состоянии, что у них главная задача — оторваться от нападающих гитлеровских войск и закрепиться на более выгодных рубежах.

В создавшейся обстановке на органы государственной безопасности и милиции была возложена боевая задача — вооружение всех коммунистов, комсомольцев, беспартийного актива, формирование из них отрядов, установление твердого порядка в городе и охрана его, так как воинских частей в городе не было — они ушли на передовые позиции.

Вернувшись в свое управление, я собрал оставшихся на месте сотрудников, выслушал их краткие доклады о новых данных обстановки, полученных от агентуры, от пограничников, с которыми держал непрерывную связь, т. к. их управление дислоцировалось рядом, информировал всех о решениях обкома партии, дал дополнительные распоряжения. Окна моего кабинета, как и всех других служебных домов, были замаскированы от проникновения света. Внезапно послышался гул самолетов, и, приоткрыв маскировку, мы увидели, как в небе шел жестокий воздушный бой наших 3 истребителей с немецкой группой, насчитывавшей около 10 самолетов. Тут же, на наших глазах, было сбито 3 немецких самолета. Бой ушел из нашего поля зрения, и судьба наших героев осталась неизвестной.

Наиболее важные в военном отношении объекты Белостока подвергались ожесточенной бомбардировке, особенно те, где находилось много людей. Бомбы падали рядом с нашими домами, внутрь летели их осколки, оконные и дверные рамы, кирпичи. Четверо сотрудников, стоявших рядом со мной, получили ранения, а один из осколков пролетел рядом с моей головой и вонзился в шкаф…

Значит, не судьба! Потом подобных случаев было много, к концу войны я был четырежды контужен.

Имея данные о вторжении фашистов, об отступлении наших войск, я сформировал две разведывательно-диверсионные группы во главе со своими заместителями — старшими лейтенантами госбезопасности Юриным и Сотиковым. Они должны были действовать до контрнаступления Красной Армии и очищения от оккупантов нашей земли. Однако это затянулось на долгих 4 года. Я могу вам сказать с уверенностью, что у меня в тот момент не было никаких помыслов о партизанской борьбе.

23 июня бюро обкома партии приняло решение об оставлении города и отступлении в город Волковыск. На шоссе Белосток — Волковыск мы увидели тяжелую картину: дорога была забита сплошным потоком отступавших наших войск и гражданского населения. Вскоре в небе раздался рев моторов, и на колонны людей обрушился смертоносный груз авиабомб.

В этой до предела накаленной обстановке образец мужества и организованности показали воины-пограничники и сотрудники НКГБ — НКВД. При отходе на Волковыск, а затем на Минск мне не раз приходилось видеть, как воины в зеленых и васильковых фуражках наводили порядок в отступавших колоннах, ликвидировали заторы на дорогах, помогали раненым, подбадривали тех, кто терял уверенность в себе.

Волковыск сильно бомбили. Подъехав к райотделу НКГБ, я увидел, что здание, где он находился, разбомблено. Рядом валялись трупы наших сотрудников. Около здания мы увидели разбросанные секретные документы. Вместе с сопровождавшими меня сотрудниками мы собрали эти документы и сожгли их. Недалеко мы обнаружили бочку с бензином, которым мы заправились, и двинулись дальше.

Так случилось, что белостокская группировка наших войск через некоторое время оказалась в окружении фашистских войск, и почти все время с ожесточенными боями приходилось прорываться на соединение со своими войсками на востоке. В составе этих войск действовали чекисты НКГБ — НКВД Белостокской и других областей оставляемой нами территории.

Вскоре я принял участие в коротком, но ожесточенном бою в качестве старшего оперативного начальника в составе сборной группы пограничников по ликвидации десанта, выброшенного немцами северо-западнее города Зельва.