15 встреч с генералом КГБ Бельченко - [42]

Припоминается даже такой факт, когда мы на бюро обкома партии рассматривали решения некоторых пограничных райкомов партии об исключении из ВКП(б) тех, кто начал отправлять свои семьи в наши тыловые объекты. Мы, члены бюро, ясно представлявшие, что грозовые тучи сгущаются, оказались в крайне затруднительном положении.

Простая логика подсказывала, что надо было найти способ семьи пограничников, партийных и советских работников приграничных районов и семьи офицерского состава частей Красной Армии, дислоцированных вблизи границы, эвакуировать, но у нас даже в лексиконе не было этого слова.

В очень серьезной степени нас дезориентировало сообщение ТАСС. 14 июня 1941 года радиовещание и печать распространили в стране успокоительное сообщение, в котором говорилось: «… слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на нас лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска Германией войск… в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям». Обнародование за 8 дней до начала войны этого сообщения могло только притупить чувство бдительности у нашего населения.

Теперь мы знаем, как отреагировал на это сообщение Гитлер. 17 июня, то есть спустя 3 дня, он отдал приказ начать на рассвете 22 июня осуществление плана «Барбаросса», именно с этого числа (17 июня) началась еще более высокая активность фашистов. Нам надо было объявить полную мобилизацию, но, увы, этого не случилось.

Факты убедительно говорили о том, что Германия вот-вот нападет на нас, а развернувшееся в широких масштабах строительство укреплений вдоль новой границы, которое началось в 1940 году, было еще далеко до завершения. Однако многие из нас считали, что на старой границе у нас есть укрепленные районы, которые сыграют свою роль в случае нападения. К сожалению, как потом оказалось, эти укрепленные районы были в разоруженном состоянии. Мне хочется несколько подробнее остановиться на самом факте начала войны.

Я уже ранее говорил о том, что в соответствии с решением правительства органы госбезопасности провели большую работу по очищению от враждебных элементов освобожденных районов Западной Белоруссии и Украины. На территории Белостокской области мы завершили эту работу буквально накануне нападения на нас гитлеровской Германии. Осуществление этого столь важного в политическом отношении мероприятия приковало к себе внимание всей партийной организации и актива области. Все мы находились в мобильном состоянии, чувство бдительности было повышенным.

Буквально за несколько дней до начала войны органы госбезопасности осуществили высылку из Белостока враждебных элементов из числа местных жителей. Была проведена большая операция по их аресту. Арестованных поляков погрузили в вагоны и отправили на восток. И я с полной уверенностью скажу, что арестованные стреляли бы нам в спину при отступлении, как это было в Прибалтике. Эта мера была крайне необходимой. Более того, арестованным полякам вскоре предоставили возможность или вступить в Армию Людову, сражающуюся с гитлеровцами на стороне СССР, или быть переданными через Иран англичанам.

Накануне войны связь управлений УНКГБ и погранвойск области с заставами и районными и городскими аппаратами была непрерывной. В ряд пограничных районов выехали руководящие работники, дежурными были назначены ответственные работники, но у многих в глазах можно было еще прочесть:

«А может быть, все это излишне? Может, Германия не нападет на нас?»

21 июня в 24.00 я закончил разговор по телефону с начальниками пограничных райаппаратов НКГБ, с ответственным дежурным по управлению пограничных войск округа и с начальником особого отдела 10-й армии товарищем Лосем. Все были одного мнения — на границе очень неспокойно. Против участка 2-й комендатуры Шепетовского пограничного отряда вечером 21 июня в кустах и посевах ржи в 600 метрах от линии границы отмечалось сосредоточение пехоты, артиллерии и танков противника. О выдвижении гитлеровских войск к границе сообщалось и из других отрядов.

Несколько позже из других погранотрядов доносили, что на сопредельной стороне слышны шумы моторов, усиленный лай собак и другие необычные явления. Я связался по телефону с находившимся в это время в Белостоке секретарем ЦК КП Белорусии товарищем Малиным, с первым секретарем обкома товарищем Кудряевым и доложил об этих данных. Мы с ними условились, что я по телефону переговорю со всеми начальниками районных и городских аппаратов НКГБ и дам указание, чтобы они всю секретную переписку партийных, советских органов и органов госбезопасности упаковали в мешки и направили под охраной в Белосток.

Я поручил своему заместителю А. Ф. Сотикову связаться с командованием погранвойск и порекомендовать им от моего имени сделать то же самое, невзирая на отсутствие указаний по этому вопросу со стороны главка.

Об этом нашем решении и получении данных было доложено по высококачественной связи (ВЧ) руководству НКГБ БССР.

Вполне естественно, всех нас интересовали меры, предпринимавшиеся командованием соединений белостокского направления, а также предпринимаемые командованием соединений Красной Армии. У меня была прямая связь с командующим 10-й армией генералом Голубевым. На мой вопрос: «Какие вы принимаете меры?» — он ответил, что командованию округа доложено об обстановке, соединения армии приводятся в боевую готовность.