15 минут - [36]

***

Вижу прямо перед собой маленьких близняшек. Они сидят в ходунках: один — в голубых, вторая — в розовых, но оба малыша еще недостаточно большие, чтобы передвигаться — спасибо высокому мягкому ковру.

Присаживаюсь на пол рядом с ними, скрестив ноги. Прикрываю глаза руками, шевелю пальцами и ору: «Бу-у!»

Они хихикают от восторга, и я целую их пухлые ручки.

Позади меня раздается смех. На диване сидит Джекс, разложив перед собой документы. Радостно запрыгиваю на диван и обнимаю его. Он изо всех сил прижимает меня к себе и покрывает мой лоб поцелуями.

— Любишь близнецов?

— Они самые лучшие. — Улыбаюсь отчиму. Он целует меня в нос. — А когда мама вернется?

— Скоро, — кивает Джекс. — Последние несколько недель у нее выдались непростыми, но мама скоро придет. Она безумно скучает по вам, ребята, когда приходится задерживаться допоздна на работе, ты же знаешь?

— Ага, — отвечаю я, но живущая в сердце тьма начинает пожирать меня изнутри. Джекс всегда так говорит, но когда мама дома, все, что ее заботит — близнецы.

— Может, мы с мамой могли бы как-нибудь сходить в кино? — спрашиваю я с надеждой. От напряжения у меня даже коленки трясутся. — Только мы вдвоем?

— Хорошая идея! Готов поспорить, ей понравится. — Джекс подмигивает, и мы, устроившись поудобнее, смотрим телевизор.

Когда хлопает входная дверь, я возбужденно вскакиваю, чтобы поздороваться с мамой. Она врывается в комнату с широкой улыбкой на лице.

— Привет, дорогая, — говорит она мне, но быстро переводит взгляд на близнецов. Взвизгнув, мама по очереди подхватывает их на руки.

У меня обрывается сердце, и я, ощущая себя невидимкой, снова сажусь и откидываюсь на диванные подушки, мечтая, чтобы они поглотили меня заживо. Возможно, тогда мама обратит на меня внимание.

***

Как только воспоминание блекнет, мучительная головная боль прекращается, но теперь я вынуждена жить с правдой о том, что уже давным-давно чувствую себя лишней в семье. По сути, я — «пятое колесо» в доме Монтгомери и болезненное напоминание о Джоне Крейне.

Лара была права. Лара, которой я стала.

А я ошибалась.

— Как вы думаете, когда поступит звонок? — спрашивает Джекс, и я прислушиваюсь к разговору.

— Скоро. Не позднее завтрашнего вечера.

Отчим проводит рукой по волосам.

— Завтрашнего вечера? Она ведь просто маленькая девочка.

Джекс закусывает губу, а я сожалею, что еще несколько дней назад ненавидела его. Я вижу страх в его глазах и знаю, как сильно он любит Молли.

Пытаюсь отойти, но отчим крепко обнимает за плечи. Похоже, он не собирается дать мне сбежать, и я остаюсь на месте, уставившись в пол.

На лестнице слышны шаги, кто-то спускается вниз.

— Отправляйся к себе в комнату, — приказывает мне мама.

Она останавливается у барной стойки и наливает себе выпить. Не глядя на меня, опрокидывает в себя рюмку и командует:

— Иди.

Джекс сощурившись смотрит на нее.

— Миранда, она имеет полное право быть…

— Не спорь со мной. Не сегодня. — Мама стискивает челюсти, отказываясь смотреть в нашу сторону.

Джекс обнимает меня, и я зарываюсь лицом ему в шею.

— Завтра станет легче, — шепчет он мне на ухо. — Я люблю тебя, малышка.

Меня переполняет чувство любви к нему наряду с сожалением. Хочу обнять маму, сказать ей, как мне жаль, но она не желает ничего слышать.

С опущенной головой поспешно прохожу мимо нее и поднимаюсь наверх, шагая через две ступеньки. Оказавшись наконец в своей комнате, хлопаю дверью, падаю на кровать и рыдаю в подушку до тех пор, пока у меня больше не остается слез.

***

Уже восемь утра, но я не помню, как заснула и как пролетела ночь. Резко открываю глаза, грудь неожиданно стискивает от тревоги, и воспоминания об исчезновении Молли в торговом центре врезаются в меня, словно огромный грузовик.

Меня никто не разбудил, и снизу не доносится ни звука. Полагаю, школа на сегодня отменяется, но я не хочу спускаться вниз и торчать весь день рядом с мамой. Мне надо кое-что выяснить. Я все еще нуждаюсь в ответах, но не смогу их получить, если буду околачиваться дома.

Поднимаюсь с постели, натягиваю джинсы и самую мрачную толстовку, которую могу найти — темно-синего цвета. Все лучше, чем ничего. Расчесываюсь и собираю волосы в хвост. Смотрю в зеркало. Лицо выглядит изможденным, а в глазах застыла обеспокоенность.

Раздается стук в дверь. Задерживаю дыхание и закрываю глаза, ожидая, пока пришедший, кем бы он ни был, не уберется прочь. И когда решаю, что за дверью уже никого, стук раздается снова.

— Лара, ты проснулась? — Голос Джекса полон грусти и тревоги, и у меня не остается выбора. Подхожу и открываю дверь.

Джекс, одетый в футболку и джинсы, которых я прежде на нем не видела, стоит с маленьким подносом, полным всяких вкусняшек на завтрак. Судя по его изнуренному лицу, сомневаюсь, что он спал прошлой ночью.

— Я подумал, может, ты проголодалась.

— Спасибо. — Я прилагаю все усилия, чтобы улыбаться, пока забираю у Джекса поднос и ставлю его на стол. Желудок урчит, когда я вижу кексы и слойки. Не помешала бы еще чашечка кофе, но и так сойдет.

— Что-нибудь слышно? — спрашиваю я, не в состоянии на него посмотреть.

— Пока нет, но в ФБР считают, что звонок поступит сегодня вечером. Нам нужно оставаться здесь и… ждать.