140% - [52]

И это шокирует, и сдвигает чувство реальности. Всё вокруг кажется сном.

Я пришла домой около восьми, когда помогла Лизе подняться на третий этаж, когда успела наглядеться на Пашу, проснувшегося любопытного лохматика.

У меня дома стояла тишина. Вчера я слышала, что отец пришёл к нам пожить, и была от этого не в восторге. Здесь опять пахло им, а значит, вернётся тоска и мысли о детстве.

Тёма спал, набегавшись за прошлый день. Он как будто начинал привыкать к тому, что отец съехал, и тут опять…

Я повесила на вешалку алую кофту и медленно вытащила из кармана тест. Я была не из пугливых, и привыкла решать проблемы с разбега, поэтому в этой звенящей тишине родного дома, где был слышен только холодильник на кухне, да тиканье часов в гостиной, развернув инструкцию и зашелестев ею, я испугалась.

Строчки расплывались перед глазами, хотя я пыталась собрать себя в кулак.

Конечно, я заранее знала, что результат будет положительный, в эту минуту наконец перестав себя дурачить.

Поэтому я встала и пошла в туалет, ссутулив плечи и зажав коробочку в руке.

* * *

Мягкий свет проникал через окно к ним в маленькую комнатку и золотил волосы сына. Он лежал на животике, играл своей любимой собакой с длинными ушами — прорезыватель с головой собачки на кольце. Лиза устроилась рядом, спокойно и с удовольствием думая, что не нужно бояться за него, а просто быть рядом и заботиться.

Они прожили у Ромы неделю, и всё это время она вспоминала с теплотой. Он помогал, бегал по магазинам, покупал детские вещи, ванночку, подгузники, вникал во всё, что касалось её или ребёнка. И при этом делал это спокойно и вдумчиво.

Рома не боялся брать Пашу на руки, а малыш быстро почувствовал это и уже деловито оглядывал всё вокруг, освоившись.

Лизе здесь было всё комфортно. Она могла попросить Рому о любой мелочи, просто поговорить с ним, и не было похоже, что ему это в тягость. Постепенно разговоры на маленькой кухне, под потолок заваленной разным хламом ещё бабушкой, вошли в привычку, и они сами не заметили, как стали ближе.

Лизе казалось странным, что их отношения так по-глупому сложились раньше. Не то чтобы она уже строила далеко идущие планы, но ей бы хотелось иметь хотя бы отца для своего ребёнка. Будет ли он ей мужем — не известно, несмотря на то, что он говорил её маме, но Паше Рома был очень нужен.

Он спал на узком старом диване в гостиной, и даже не подходил к ней близко, за что Лиза была ему благодарна. В их отношениях как будто вовсе не было двусмысленности или сексуального подтекста, они оба избегали этого, как будто оступившись один раз, навсегда зареклись.

Лиза встала с односпальной жёсткой кровати, обложила Пашу подушками и запахнула халат на груди поплотнее. Рома ещё спал, допоздна вчера ремонтируя кому-то кухонный комбайн. Он говорил, что зарабатывает понемногу этим, хотя было правильнее сказать — ему больше нравилось ковыряться в электронике и находить и устранять причину поломки, потому что много этим не заработаешь, и это занятие было, как хобби. Лиза думала по-другому. Она замечала, что ему очень нравится заниматься этим, а значит, со временем он будет расти и добьётся большего, чем ремонт на дому.

С тех пор, как она переехала к нему, её ни разу не посещали даже грустные мысли. Рома не обижал, всё было мирно и спокойно. С ним было легко жить под одной крышей, и хотя девушка не могла себе представить замужнюю жизнь, но мечтала именно о такой.

Она вышла на кухню, чтобы поставить чайник и хотя бы причесать свои рыжие, вечно стоящие дыбом, волосы. Сын прекрасно играл сам, и пока убегать с кроватки не собирался, только тихонько лопотал.

Лиза подумала и о том, что Паша тоже стал спокойнее, как только они переехали. Ночью он просыпался покушать, жалобно плача, а после того, как наедался и переодевал чистый подгузник, снова засыпал до утра.

Девушка задумчиво села за стол, глядя в окно. За старой прозрачной шторой было видно ряд лавочек вдоль дома напротив и парадные входы. Машин было на удивление мало, хотя было ещё рано. Всерьёз становилось днём жарко, и люди, спешащие на работу, были легко одеты. Солнце скользящими лучами ласкало лицо Лизы, её улыбку и волосы.

Из комнаты она услышала, как заговорил Рома с сыном, и она встала, чтобы посмотреть на это. Было чувство, что эти первые дни с ним навсегда запомнятся ей и сохранятся в памяти, как светлые и тёплые воспоминания. Ей было хорошо и спокойно ощущать себя матерью, пусть и ставшей ею так рано.

Рома взял сына на руки и целовал в животик, отчего малыш смеялся.

Лиза, остановившись в дверях, с удовольствием наблюдала за ними, но тут вдруг резко зазвонил телефон в прихожей, и первые секунды она думала, что случилось что-то плохое, раз звонят так рано. Подумалось о маме.

Она пыталась дозвониться Лизе в первые дни, девушка отключала телефон, но вот уже три дня она не звонила, вдруг…

Рома передал ребёнка Лизе и вышел в коридор. На нём были только трусы-боксеры.

Девушка прислушалась и по обрывкам разговора поняла, что звонила не её мама. Звонили из больницы, где в тяжёлом состоянии лежала бабушка Ромы.

Через две минуты он появился на пороге их с Пашей комнатки и сказал, что бабушка пришла в себя и требует, чтобы её забрали домой. Умирать она вовсе не собиралась.