140% - [51]
Вернувшись на кухню, она рассеянно села, чтобы допить свой кофе. Он стоял возле раковины и молча сверлил её взглядом. Насчёт Тони он не заговорил, и Лидии почему-то стало неуютно.
— Как работается? — наконец, спросил он.
— Спасибо, хорошо. Очень интересно, — ответила она, не повернувшись.
— Я рад за тебя, теперь тебе не скучно?
— Мне и раньше было не скучно, — не удержалась и съязвила она и тут же прикусила язык.
Она вчера вечером пообещала себе, что будет просто вежлива с ним, как с соседом.
— Мне нравится то, что ты удачно устроилась на работу, зря не пропадает твой дар.
Лидия медленно считала про себя до десяти и обратно, чтобы не ввязнуть в разговор и чуть не подавилась кофе, когда он спросил: — У тебя появился кто-то, да? Любовник?
Он откровенно и с огромным интересом смотрел на неё, а зелёные глаза, которые она любила столько лет, двусмысленно искрились в этом ярком утре.
— Тебя это, по-моему, уже не касается, — надменно ответила она.
— Нет, конечно. Но ты как всегда, по тебе всё можно прочесть.
Лидия встала, вылила остатки кофе в раковину, наклонившись рядом с Никитой, и вышла, не вступая в полемику.
Позже она успела выйти из дома, больше не столкнувшись с ним. Тоня так и не пришла, а Тёма спал и видел двадцатый сон. На часах было семь двадцать.
Я видела неловкость, которая была между ними, но почему-то мне казалось, что это всё пройдёт со временем. И вообще всё у них наладится. Может быть, они будут только друзьями, но очень хорошими, не забывающими, что у них растёт общий ребёнок.
Пашка спал до семи, пока Лиза и Рома раскладывали вещи, я продолжала гулять с ним на улице, поставив коляску возле лавочки и рухнув на неё сама.
Утро казалось безжалостным маньяком, пытавшимся сорвать с меня тёмные очки и показать опухшее, отёкшее от слёз лицо. Плохо, что плачущей меня застал брат, когда я пришла вчера домой после драки. Он долго выяснял, почему я плачу, потом отстал, а я даже не могла поднять голову от подушки, горе сделало меня неподвижной.
Я смотрела на маленький комочек, сопящий в коляске под своим тёплым пледиком, и постепенно, очень медленно, всё отступало на задний план.
По-моему, я даже задремала, когда Лиза села рядом, и на лице у неё я заметила лёгкую улыбку. Ромы с ней не было.
— Устроилась? — спросила я.
Она кивнула, и сунула сонному сыну бутылочку со смесью. Он охотно высосал всё, продолжая спать.
— Рома обещал заботиться и всё такое, — неловко сказала я.
Всё-таки девушка решилась на рискованный шаг уйти от мамы в никуда. К бывшему парню, с которым вообще-то поругались.
— Я думаю, он это серьёзно, — наконец успокоила меня Лиза. — А маме сказал, что оформит со мной отношения.
— Круто, — удовлетворённо отозвалась я.
Она села на лавочку рядом и долго пристально смотрела на моё лицо.
— С тобой что?
Я поёжилась, но наши отношения с ней предполагали открытость с моей стороны. А то получалось, она мне доверяет, а я ей нет.
— С Матвеем поругались. Расстались.
— Ты очень переживаешь, — произнесла Лиза тоном хирурга, настаивающего на операции.
— Как видишь, — попробовала улыбнуться я, но вышло жалко. — Да ладно, привыкну. Рано или поздно.
— Я тебе тут кое-что принесла, это мой, надеюсь не просроченный. В пачке было два, мне понадобился только один. Думаю, тебе надо сделать. Или ты и дальше будешь делать вид, что не знаешь, что с тобой?
У меня почему-то от её слов похолодело внутри. Как будто случилось ощущение дежа-вю, будто я слышала их когда-то во сне. Давно. И говорила она об очень важном, но о чем я и правда предпочла бы не думать.
Опустив глаза, я увидела голубую тонкую коробочку теста на беременность.
Я сглотнула, глядя на него, как завороженная, пытаясь не впускать в себя тот холод, что возник от слов Лизы.
— Да я же тебе говорила, я пила таблы, — небрежно сказала я, но протянула руку, сжала коробочку и опустила в глубокий карман спортивной кофты. Руку я так и не вынула, согревая его своим теплом.
После того, как я это проделала, горло моё сжалось, как угольное ушко, а по лицу беззвучно потекли слёзы.
Всю свою жизнь я прожила с полной уверенностью, что есть нерушимые вещи — это мама с папой, семья, любовь, дети, солнце, школа, весёлые каникулы — всё это было прямо для меня. А здесь, в жизни взрослых почему-то случались разводы после миллионов лет вместе, и измены, и боль, и неразделённая любовь, и одиночество, и никакой надежды на будущее. Это была реальность, с которой хотелось бороться, устало взобравшись на коня, как рыцарь.
— Ты сделай и успокойся, может, я и ошибаюсь, но теоретически ни один способ контрацепции…, - вздохнула она.
— Да, знаю, — рассеянно согласилась я, намеренно не замечая своих слёз, хотя слизывала их губами. — Может такое быть, что я забыла выпить таблетку? И это, может… Господи!
Вместо ответа Лиза взяла мою руку и заставила взглянуть на себя.
— Посмотри на него, какой он, — кивнула она на Пашу. — И подумай.
Губы её дрогнули и сжались.
Я опустила голову, не замечая, что дрожу, как будто мне холодно. Отчаянно захотелось курить.
Вот почему, когда мы переживаем что-то по-настоящему суровое, которое раньше случилось с кем-то другим, мы ловим себя на мысли — а ведь почему я? Это не должно было случиться со мной!
Его зовут Ройал, но он вовсе не прекрасный принц. Он вообще к принцам отношения не имеет, хотя, наверное, можно сказать, что я когда-то любила его. Он лучший друг моего старшего брата. Пока мы росли, Ройал обедал у нас каждую субботу, беспощадно дразнил меня и делал вид, что я раздражаю его. Когда я стала достаточно взрослой, он пригласил меня на первое в моей жизни свидание. Ройал научил меня водить машину. Сопровождал на выпускной бал. Подарил мне мой первый поцелуй… среди всего прочего. С ним я испытала вкус первой, всепоглощающей и удивительной любви с бессонными ночами. Впереди у нас была целая жизнь.
Меркурий — первая планета от Солнца, Венера — идёт за ним, является самой горячей планетой в Солнечной системе. Они находятся на невероятно большом расстояние друг от друга, но что, если однажды они встретятся? Их схожесть проявляется в абсолютном отсутствие чувств, но есть кое-что сильнее. Кое-что, что прорывается сквозь самую твердую землю наружу и расцветает. Их сердца больше не глыбы льда и время снова начнет свой счет. Время для них снова закружится, но когда-то оно может уйти сквозь пальцы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что может быть общего у молчаливого, угрюмого парня из глухой деревни и молодой, перспективной девушки из Москвы? Где вообще эти два человека, из разных кругов общения, социального статуса и абсолютно противоположных взглядов на жизнь могут встретиться? Однако, случай решил все за них и буквально столкнул их лбами! Эрике пришлось забыть о хорошей жизни в городе и на ровне с сельскими жителями, учиться зарабатывать свой хлеб тяжелым трудом, и горькими слезами разочарования. Незаметно, со временем, враждебные чувства молодых людей, переросли в большую, настоящую любовь, но! Смогут ли они пронести это светлое чувство через всю жизнь, или при первых же испытаниях, их любовь и доверие будет разрушено? Недоверие, чрезвычайное происшествие, (которое наложило отпечаток на всю их жизнь), и разлука на долгие годы…все это пришлось пережить молодым влюбленным, прежде чем снова посмотреть в глаза друг другу.
Когда я впервые увидела Уилла Монро, я приняла его за типичного придурка из Лос-Анджелеса - слишком красивый, слишком богатый, слишком любит свои пробиотические смузи из капусты. В следующий раз, столкнувшись с ним на родительском собрании его дочери (я - учитель, он - родитель), я заметила его стальные серые глаза, твёрдую грудь под накрахмаленной белой рубашкой и его предположительно свободный безымянный палец. И все, я попалась на крючок. Если бы мы были героями фильма, он бы соблазнил меня и взял прямо там, на столе директора.
После того, как она увидела своими глазами убийство своей матери собственным отцом, сошедшим с ума, в ее душе и разуме не осталось веры в человечность, и желание отомстить всему миру за свою загубленную жизнь привело ее к самому краю бездны.