140% - [30]

— Я очень любила свою работу, мне нравилось учиться, а потом дети стали моим смыслом. И сейчас остаются. Но ещё я неплохо шью, готовлю, это моя страсть, и мечтаю вернуться в профессию. Мой муж…, - она осеклась, тут же твёрдо добавив, — мой бывший муж говорил, что это невозможно.

— Ну, я думаю это просто дело времени и ваших усилий. Всё будет хорошо. Тем более, я буду лично за этим следить.

— Спасибо, — чуть отпив вкусный чёрный кофе, улыбнулась она.

— Значит, приступаете к работе с завтрашнего дня.

— Хорошо, — с готовностью кивнула она и уже собралась встать, как Алексеев чуть тронул её за руку.

— Вам не стоит нервничать, всё за вас сделает талант. Во время учёбы вы были на хорошем счету, вас даже помнит профессор Нефёдов.

Лида рассмеялась, смущённо сжав губы.

— Слава Богу, он ещё жив!

— Да, именно он уверенно рекомендовал вас, когда я спросил.

— Может быть, он меня с кем-то путает? Сколько через него прошло студентов и аспирантов?

Алексеев покачал головой: — Исключено, он вас описал абсолютно точно.

— Правда?

— Да, он сказал — эта блондинка с характером настоящего солдата, упорная и от этого ранимая. Она работала над проблемой даже тогда, когда все отворачивались и говорили — безнадёжно.

Лида совсем растерялась и в смущении опустила голову.

— Вот такие мне и нужны, — чуть тише добавил Алексеев.

— Спасибо за добрые слова, я постараюсь, — закивала она и на этот раз встала, сжимая сумочку, попрощалась и вышла из кабинета на негнущихся ногах.

Чудеса случаются, это она теперь могла подтвердить.

* * *

Мама ни о чём не догадалась. Она приехала ещё больше взбудораженная, чем я, и не заметила наших с Тёмой натянутых улыбок. Конечно, было с чего, жизнь в корне менялась — она выходила на работу, её взял к себе в хирургическое отделение отец Матвея. Я обрадовалась, а вот Тёмыч приуныл. Он понимал с каждым днём всё яснее, что прошлое не вернуть — мама не будет снова стеречь семейный очаг, мечтая о многодетной семье, а отец пропадать на работе и каждые выходные вывозить нас на природу. Всё это стало вчерашним днём.

Я старалась совсем не вспоминать своё детство, от этого ком становился в горле. В последнее время часто ловила себя на мысли, что живу даже не одним днём — часом, боясь заглянуть в то, что было и забыть; и предугадать — что будет. От любого действия становилось не по себе.

Вечером, захватив огромный мамин зонт, я отправилась к Лизе, потому что деньги Ромы жгли руки. Кому как не мне было знать, как они им нужны.

Из-за бесконечного дождя рано начало темнеть, и к дому Лизы я подходила уже в сумерках. В подъезде нестерпимо пахло квашеной капустой, причём протухшей, и меня снова затошнило. Проклиная все лекарства на свете, и особенно оральные контрацептивы, я зашла в квартиру и сразу же попала в дурдом.

Лизка быстро закрыла за мной дверь и исчезла в гостиной. Пашка надрывался, как будто его режут, а мама гремела посудой на кухне. В квартире было душно и очень влажно.

Я нервно расстегнула молнию куртки и прошла в комнату. Квартира была небольшая, двухкомнатная, плотно заставленная старой мебелью, а по стенам развешаны кашпо с цветами.

На большом диване в гостиной лежал голый Пашка и сучил ногами, почти охрипнув.

Лиза схватила его на руки и тряхнула: — Перестань, ну хватит уже!

Но мальчишка закатился ещё сильнее.

Я осторожно протянула руки и взяла его. Он тут же замолчал, внимательно глядя на моё лицо.

— Есть, наверное, хочет, — пожала плечами Лиза. Я заметила, что она была в длинной рубашке и лосинах, заляпанных какими-то пятнами от еды. Волосы, плотно стянутые в хвост, тусклыми прядями лежали на плече.

— Почему не кормишь? — спросила я.

— Хотела сначала искупать, а он разорался.

— Ладно, тогда тётя Тоня быстро, раз молодой человек голоден, — улыбнулась я абсолютно тёмным папиным глазкам мальчишки.

Достав деньги из кармана, положила на письменный стол, за которым наверняка делала уроки ещё мама Лизы.

— Это от Ромы. Сказал, что очень хочет познакомиться с сыном и помогать ему. Не вредничай, Лиз, он вроде бы серьёзно настроен.

Она стояла передо мной, низко опустив голову, и молчала. Потом всхлипнула, но сдержалась.

— Если ты совсем-совсем против, он сказал, что всё равно будет помогать.

Лиза подняла голову, нервно обняв себя, и вопреки ожиданиям я увидела абсолютно сухие горящие глаза.

— Если он такой богатый, передай ему, что сыну он не нужен, а деньги…

Девушка замолчала, тяжело сглотнув.

Я видела, что ей очень тяжело, и в голове всплыла история Ромы об их отношениях. Сейчас, когда она стояла с таким лицом, я вполне могла поверить ему.

— Ты подумай, Лиз, — тихо сказала я и, взяв деньги со стола, засунула их ей в карман рубашки. — Не нужен папаша, нужны средства на мальчика, не кипятись. Моей помощи скоро не будет, сама понимаешь, выпускной через месяц.

Лиза кусала губы и боролась со слезами.

— Я хотела, чтобы он совсем исчез, если не хочет с нами…

— А в жизни всё по-другому, — кивнула я, передавая ей сына. — Здесь главное то, что ты сидишь дома, а Пашику надо еду покупать. Мама наверняка тебе мозг вынесла.

Лиза кивнула, и по её лицу заструились частые слёзы. Я поняла, что мама, которая по жизни любила руководить, доводила дочь до истерик регулярно, как по расписанию.