140% - [19]

Уложив наконец Тёму, беспокоящегося из-за того, что не работает ночник, с которым он привык засыпать, она села на кухне и стала смотреть за окно, на чёрную ночь, облитую водой.

Лида не заметила, что заснула, положив голову на согнутые руки на подоконник. Дома было тихо и тепло, гроза прекращалась. В гостиной тикали огромные часы, которые она сделала когда-то своими руками. И Никите они нравились. Очень давно.

Резко проснувшись от того, что дали электричество, она уже хотела идти спать, потому что Тоню было ждать бессмысленно, как в двери повернулся ключ, и дочь возникла на пороге, держа мокрую куртку в руках.

Волосы её тёмной волной лежали на правом плече, губы были розовыми и сейчас очень отчётливыми, глаза необыкновенно блестели, потому что она недавно плакала.

Лида, обещавшая себе не рубить с плеча, тут же спросила: — Тоня, ты с кем-то встречаешься?

Дочь совершенно взрослым взглядом посмотрела в лицо матери, оценивая, как много она знает и неуверенно кивнула.

— Да. Можно и так сказать, — ответила девушка.

Дождавшись, пока она примет душ и переоденется, Лида снова перехватила её в прихожей, хотя было заметно, что Тоня собиралась ускользнуть от разговора.

— Расскажи мне о нём, раз уж ты пьёшь «Новинет».

Тоня закусила губу и с сожалением посмотрела на Лиду, но произнесла удивительную вещь: — Чёрт, я же забыла его выпить! Спасибо, что напомнила.

Лида чуть не рассмеялась от этих слов, и напряжение спало. Как она могла думать о своей девочке, что она несерьёзна?

Через минуту они собрались на их маленькой кухне, и Тоня смущённо стала оправдываться.

— Он был моим другом… Это Матвей Алексеев из параллельного класса. У него отец врач…

— Я знаю, кто его отец, наслышана о нём, как о талантливом студенте хирургии. Теперь он уже взрослый дядя и…

— Работает в медуниверситете, — кивнула Тоня. — Чёрненький такой, темноглазый.

— Ты знакома с ним? — удивилась Лида.

— Немного, — усмехнулась девушка и тут же посерьёзнела.

Лида увидела у неё страх в глазах. Тот самый, который постоянно ловила у себя в отражении — страх, когда перестал доверять мужчинам и уже не знаешь, чего ждать.

— Я сигареты выкинула. Надеюсь, больше не будешь — это жутко вредно, особенно для девушки.

— Я знаю, ма, — кивнула Тоня. — Прости попытку быть взрослой.

Лида вздохнула.

— Ты любишь его? — спросила она прямо.

Тоня отвела взгляд: — Да. Наверное.

Девушка пыталась ещё убедить себя, что их отношения не слишком близкие. Или она боялась этого.

— Хорошо. Какие планы на жизнь? — Лида понимала, что это глупо спрашивать у семнадцатилетней девушки, но хотела всё же понять, насколько Тоня уверена в будущем.

— Да никаких, ма! У нас с ним ничего не выйдет. Он уезжает учиться в Москву, я остаюсь здесь.

— Тогда зачем ты…, - начала Лида вопрос и увидела безнадёжный, печальный взгляд не своей девочки, нет, уже взрослой женщины.

— Потому что хотела быть рядом хотя бы так, — пожала она своими острыми плечиками и уже пошла спать, как вдруг остановилась и спросила: — Папы дома нет?

Лида только покачала головой. Странно усмехнувшись, Тоня исчезла в детской, которую делила с братом, закрыв за собой дверь.

Медленно войдя в спальню и, не включая света, Лида села на огромной постели, которую делила с мужем раньше. Близки они не были уже несколько месяцев, да и последний раз она помнила с горечью — это была близость как будто с чужим мужчиной, не заботящимся о ней и не пытавшимся быть внимательнее.

Она думала о словах дочери и с ужасом почувствовала огромную безнадёжность в них и ясную, простую правдивость. Ведь и она хотела бы остаться с Никитой рядом даже после этой некрасивой истории. Но была точка невозврата, и у них она состоялась.

* * *

Матвей знал, что вернувшись домой, обязательно ещё услышит от отца много чего по поводу сегодняшней выходки. Но это его совсем не волновало, а неприятно ныло в груди из-за слов Тони, ведь девушка сразу поняла, что он собирается перед отцом выставить её причиной того, что хочет остаться. И она попала в точку. Как же это было низко и паршиво с его стороны! А ведь Тоня наверняка очень высокого мнения о Матвее Алексеевом… Который решил перед папочкой изобразить любовь к девушке и откосить от московского универа.

Отлично! Папа схватится за голову и… куда он денется после такого аргумента? Воспримет наверняка философски.

Да уж, было мерзко от самого себя, такого продуманного. Но самое смешное в этой истории было то, что это большей частью — правда. Тоня ему очень нравилась, он не хотел бы прерывать отношения с ней. Совсем бы не хотел. Но разве отцу понять это? Может быть, о любви никто бы не сказал, но всё, возможно, к тому идёт. Ему очень с ней интересно, весело, она искренняя, да и в сексе они отлично совместимы, просто даже выше всего, что у него было.

И вообще — он не хотел уезжать. Не потому что он боялся столицы, просто та энергичная жизнь была не для него. Зачем за тысячу километров учиться в ВУЗе, когда в таком же можно отучиться дома и работать с отцом, например. Чем этот вариант хуже?

На этих позитивных мыслях и планах он зашёл домой.

Отец сидел на кухне и смотрел футбол, попивая безалкогольное пиво. Он его очень любил, но от спиртного отказался навсегда, ещё когда учился, говоря, что профессия не позволяет.