12 ступенек на эшафот - [104]

На обратном пути в Далем я сказал Йодлю, что уже завтра, 21 апреля, отправлю в Берхтесгаден самолетом весь багаж, без которого можно сейчас обойтись, поскольку спецпоезд ОКВ выехал на юг три дня тому назад. Мой пилот оберштабс—инженер авиации Функ вылетел в светлое время суток курсом на Прагу. На борту самолета находились мой адъютант Шимонски, начальник центрального управления ОКВ генерал Винтер, доктор Леман, фрау Йодль и моя жена. В пражском аэропорту пассажиры пересели в автомобили и выехали в Берхтесгаден. Мой самолет вернулся на аэродром Берлин—Темпельхоф вечером того же дня. Мы готовились к переезду в Берхтесгаден, во всяком случае в тот момент этот вопрос казался окончательно решенным.

Фельдмаршал Фердинанд Шернер, командовавший группой армий «Центр» на Восточном фронте — крупнейшим на тот момент контингентом немецких войск, удерживавшим позиции от Карпат до Франкфурта, — прибыл с докладом 21.4.(45). Когда мы с Йодлем вошли в бункер фюрера, он как раз прощался с фельдмаршалом. Доклад Шернера явно пошел ему на пользу — Гитлер был бодр, воодушевлен и призвал нас поприветствовать «его самого молодого фельдмаршала».

На оперативном совещании стало ясно: Шернеру удалось внушить фюреру уверенность в боеспособности своего фронта. Гитлер ухватился за эту соломинку, как утопающий, хотя на самом деле фронт группы армий «Центр» давно уже перестал существовать, и речь шла только об организации ожесточенного сопротивления на отдельных участках. Хотя наше положение на Западном фронте и в Италии выглядело безнадежным, а русские уже стояли под Берлином, фюрер испытал очередной приступ оптимизма, когда совершенно неожиданно для нас в бункере появился генерал Вальтер Венк, командующий вновь сформированной 12 армией, и доложил о планах нанесения контрудара по позициям американцев в Гарце и выдвигающимся на рубеж Эльбы союзническим войскам. Венк подтвердил готовность немецких войск выполнить поставленную фюрером боевую задачу: добиться коренного перелома в оперативно—стратегическом положении между Среднегерманскими горами и Эльбой, разбить врага на линии Магдебург — Люнеберг — Брауншвейг и соединиться с танковой группой, которая после форсирования Эльбы ведет бои в районе Юльцена.

Я не мог разделить прекраснодушных планов фюрера и командующего откровенно слабой 12 армией, зная о тяжелом положении, сложившемся для нас на этом направлении. Убежден, что и Венк не верил в возможность кардинального изменения оперативной ситуации, а в лучшем случае рассчитывал на частный успех. С некоторых пор самообман стал главным прибежищем фюрера, а те люди, которым он безраздельно доверял, беззастенчиво пользовались его стремлением принять желаемое за действительное. За годы совместной работы с Гитлером мне сотни раз доводилось быть свидетелем того, как, не отваживаясь сказать правду в глаза, генералы вселяли в него несбыточные надежды…

22 апреля мы с Йодлем прибыли на дневной доклад в бункер фюрера. Гитлер пребывал в дурном расположении духа, больше всего меня поразил безжизненный взгляд его потухших глаз. Он проявлял крайнюю степень нервозности и дважды выходил из помещения во время доклада Йодля. Причина такого странного перепада настроения выяснилась несколько позже. Оказалось, что еще до нашего приезда генерал Кребс, сменивший Венка на посту представителя генштаба сухопутных войск, докладывал фюреру об обстановке на Восточном фронте и обострении ситуации в битве за Берлин.

До сих пор русским не удалось прорваться в восточные пригороды немецкой столицы. После разгрома 9–й армии Буссе южнее Берлина противник вышел в район Ютербога с угрозой захвата расположенной в этом районе крупнейшей склад—базы вермахта и прорыва в южные предместья «крепости Берлин». Между тем русские наращивали давление и на северном направлении, хотя Одерский фронт генерал—оберста Хайнрици, главнокомандующего группой армий «Висла», все еще держался по обе стороны Эберсвальде. Военный комендант получил личное распоряжение фюрера обеспечить оборону центра города и правительственного квартала.[91]

Йодль постарался закруглиться как можно быстрее: на юге группа армий «Запад» отступает в Тюрингию и ведет ожесточенные бои в районах Веймар, Гота, Швайнефурт; на севере противник теснит ее к Эльбе и в район южнее Гамбурга.

Я попросил фюрера о беседе в присутствии Йодля — требовалось обсудить ситуацию и принять окончательное решение: или капитуляция, прежде чем начались уличные бои в Берлине, или срочный вылет в Берхтесгаден, чтобы оттуда начать подготовку к переговорам. Я попросил всех посторонних удалиться и в какой—то момент остался наедине с фюрером, поскольку Йодля вызвали к телефону. Как это уже не раз бывало, он не дал мне произнести и двух слов и заявил примерно следующее:

«Знаю, о чем вы хотите со мной говорить. Нужно определяться с решением. Решение уже принято: я остаюсь в Берлине и буду защищать город до последнего. Если Венк отбросит за Эльбу вцепившихся мертвой хваткой американцев, я отдам приказ сражаться за столицу рейха; в противном случае я разделю судьбу моих солдат и приму смерть в бою…»