12'92 - [31]

— Не сойдёт, — кивнул дядя Петя. — А нам с позиции силы действовать надо. Нельзя с этими скотами на один уровень становиться. Давить их надо, иначе не отстанут. Но ментов в любом случае не будем привлекать. Им дай палец, руку по локоть оттяпают.

Крючков кивнул, соглашаясь, и предложил:

— А если молодняк на пятнадцать суток закрыть? Заплатить придётся, но, считай, малой кровью отделаемся.

Меня это предложение, мягко говоря, не воодушевило. Здесь и сейчас проблему решим, но тогда точно слушок пойдёт, что мы под ментами, жизнь это предельно осложнит. Так-то плевать, но может аукнуться в будущем.

Дядьке идея заместителя тоже не понравилась, но совсем по другой причине.

— Хрен редьки не слаще. Так и так объяснить, что и зачем, потребуют, — поморщился он. — Да и поди узнай, кого закрывать!

— Узнать как раз не проблема, — хмыкнул я. — Только как бы нам потом за это не предъявили. Их, если на пятнадцать суток примут, уже не выпустят. Они там все уклонисты.

— Военкомат! — в голос выдали дядя Петя и его заместитель.

Я озадаченно глянул на них.

— С военкоматом проще вопрос решить, чем с ментами?

— Само собой! — фыркнул дядька. — Алексей Васильевич к заместителю комиссара дверь ногой открывает!

— Пересекались по работе, — подтвердил Крючков. — Хороший мужик. Он и так поможет, но по уму надо будет его отблагодарить.

— Реши этот вопрос. А с тебя, Серёжа, имена и адреса. Ну или хотя бы имена.

Я озадаченно поскрёб затылок.

Армия — не тюрьма, вояки — не менты. Пришёл срок — служи.

Тоже, конечно, могут докопаться, но и по фиг, если разобраться.

Какие ваши доказательства? Нет доказательств? Идите в жопу. Да и незазорно, как по мне, Родине служить. Тебе западло? Так иди в отказ и садись за уклонение. Выбор за тобой.

— Постараюсь, — кивнул я.

— Сделай! — отрезал дядя Петя. — И вот ещё что: мы благотворительностью не занимаемся. Сколько там Борис Ефимович за решение проблемы отстегнул, шесть тысяч? Поедем впятером… Так, думаю? — Он посмотрел на заместителя, а после утвердительного кивка объявил итоговую сумму: — Итого с тебя тридцать тысяч.

Я хотел было возмутиться, но переборол первый порыв и пообещал:

— Найдём.

— Нет, Серёжа, никаких «найдём»! Ты эту кашу заварил, тебе и расхлёбывать, друзей к этому не приплетай. Из своих заплатишь.

— Суров! — усмехнулся Алексей Крючков. — А он потянет такие траты?

— Потянет. А нет — до двадцатого отсрочку получит.

— Не надо отсрочки, — поморщился я. — Дома отдам.

— Богатенький Буратино!

Я только отмахнулся и начал одеваться.

— С именами не тяни! — напутствовал меня напоследок дядя Петя.

— Не буду, — пообещал я, отпер сейф и вытащил из него коробку с общаком.

Денег там оставалось всего ничего, но десять тысяч мелкими купюрами набрать всё же удалось. Сунул их во внутренний карман куртки, попрощался и потопал восвояси.

Время было не самое позднее, вот и решил первым делом навестить Юру Поликарпова. На звонок в дверь тот открыл сам, глянул озадаченно, и я спросил:

— Есть пара минут?

— Момент! — кивнул Поляк и вернулся в квартиру, а вскоре вышел в майке, трико и тапочках, с уже раскуренной сигаретой. — Здоров! — протянул он руку. — Слышал, вы Немца опустили на днях?

— Было дело, — подтвердил я, отвечая на рукопожатие. — Но этот сучонок блатных припряг, опять стрелу забили.

— В курсе, — усмехнулся Юра. — Он сегодня к Тупину подваливал, требовал, чтобы тот пришёл и перевод долга на него подтвердил. Миша его на хер послал.

— Не знаешь, что за авторитета Немец подтянул?

Поляк пожал плечами.

— Сиделец какой-то. А насколько он в авторитете — никто не в курсе. Миша пробивал через знакомых, тот последние десять лет на зоне чалился, все связи у него там, на воле только обживается.

— Тупин, так понимаю, поэтому и в отказ пошёл?

— Ну да, — подтвердил Поляк. — Там при сидельце какие-то молодые и борзые крутятся, с такими себе дороже дела вести.

Я хмыкнул, обдумывая услышанное, и Юра поторопил:

— Так ты чего хотел?

— А, да! — встрепенулся я. — Слушай, ты же знаешь пацанов, которые под Немца пошли?

— По именам всех знаю, да, — подтвердил паренёк. — А что?

— Они в секцию ходили, там все данные на них есть, правильно? Фамилии, адреса, даты рождения?

Поляк чуть дымом не поперхнулся.

— Вы их по одиночке выцепить решили, что ли? Не, Енот, я тебя уважаю, но в такой блудняк не полезу!

Я только руками развёл.

— Юра, ну ты чего? К чему нам лишние головняки? Родине служить отправим. Все от такого расклада только в выигрыше останутся. Мы, вы, даже они сами. Хоть на разборках не грохнут.

Поляк хмыкнул.

— Не по понятиям вроде как.

— Клал ты на понятия, нет? — усмехнулся я. — По штуке за имя — нормально?

Юра крепко задумался и вопреки ожиданиям торговаться не стал, только уточнил:

— Тебе они когда нужны?

— Сейчас.

— Блин, Енот, я ужинать собрался! Может, завтра?

— Ужинай. До закрытия секции так и так успеем.

Поляков только рукой махнул.

— Да ну тебя! — Он кинул окурок в заполненную бычками баночку в углу лестничной клетки и подошёл к двери. — Сейчас выйду!

Из квартиры пахнуло жареным минтаем, и у меня мигом подвело желудок, я сглотнул наполнившую рот слюну. Ладно хоть ещё Юра надолго дома не задержался, вышел уже минут через пять. Ну а на улице ветер снега в лицо сыпанул, выдул мысли о еде из головы. О другом беспокоиться начал. Голод — ерунда, но вот если Поляк не сможет в записях секции покопаться, тогда даже не знаю, что и делать.