12-15 - [5]

Не помню, как я провёл остаток экскурсии. Ходил, как робот, и думал о Наташке. А Наташка всё на меня смотрела. Я видел, что смотрела, потому что сам иногда на неё посматривал. И чем больше смотрел, тем больше удивлялся. Потому что проучился с ней уже полгода, а ничего про неё не знаю. Вот так люди умудряются существовать рядом, и вовсе друг друга не замечать.

По пути домой я зашёл в аптеку за аскорбинкой. И тут мне на глаза попалась коробочка с чудной надписью «мумиё». Эх, мумиЁ моё… Жрец улыбнулся мне из окошечка кассы и протянул усохшую руку за деньгами.

Вечером я тянул время, чтобы не ложиться спать. Уроки делал с удовольствием, можно сказать, смаковал… Подбадривал себя, подбадривал. Почитал в журнале для юных техников (мама думает, что я такой) про космическую станцию, как там устроено всё. Постирал носки. Помыл посуду. Начистил ботинки. Вытер пыль с лампы и с компьютера. Старался всё время думать о Наташке. И думал, в общем-то, довольно много. Уже во время чистки ботинок мне пришла мысль поговорить с Наташкой о чём-нибудь. Только вот о чём?

Я включил комп и стал искать Наташкину страничку. Нашёл я её довольно быстро. Лицо на аватарке было узнаваемое, только с какой-то несусветной причёской. В интересах значились скучные девичьи темы, английский, сериал про анимэшных космических воинов, Миядзаки и… Древний Египет.

У меня аж экран потемнел перед глазами. И ты туда же, Майская! Ах, предательница. О чём же мне теперь думать?

— Пора бы тебе в постель, — в комнату зашла мама, — молока хочешь?

— Мама, — выпалил я, — мне снится мумия из Эрмитажа.

— Вот это да! Как интересно. Почему я во сне вижу только, как опаздываю на работу, и начальница швыряет в меня степлер?

Я улыбнулся. Мама погладила меня по голове.

— Давай-ка тебе вместо молока травяного чая с пустырником заварю.

И она заварила мне этот спасительный чай, и пришла почитать мне перед сном книгу про нанотехнологии, которую я одолжил у Димона. Мама читала, кажется, не особенно понимая, о чём идёт речь. А я лежал, затаив дыхание, как будто превратившись в себя маленького, того, который ждёт — не дождётся, чтобы узнать, что там дальше произошло с Буратино. Ведь мама уже давным-давно не читала мне на ночь. Я слушал её голос, и он опять, как в дошкольную старину, убаюкивал меня, размывал узоры на обоях, гасил свет, окружал мягким, ласковым покоем…

На следующий день перед первым уроком ко мне подошла Наташка.

— Вера Петровна сказала, что мы с тобой должны делать «Практику — Гид» вместе, — сказала она. В её глазищах почему-то светилась радость.

— И как мы будем это делать?

— Ну… Я могу слайды подобрать. А ты — текст. Я тебе пришлю ссылку на один сайт…

— Ладно. А презентацию потом кто будет ваять?

— Вместе будем. У информатички можно попроситься.

Я заметил вдруг, что у неё совсем белые брови, как будто выгоревшие на солнце. А может, она — альбинос?

— Не, давай у меня, — ляпнул я, и покраснел, прямо как Наташка тогда, в Египетском зале.

Накануне нашего выступления Наташка пришла ко мне домой. Открыл ей папа. Он очень галантно повесил Наташкино пальто на вешалку и предложил ей чаю. Я в этот момент пытался сделать так, чтобы мои руки не тряслись, касаясь клавиатуры. Но они немножко всё-таки тряслись, и оставляли на кнопках предательские влажные следы. Я жутко нервничал, но вовсе не из-за погребальных обрядов древних египтян. А из-за Наташки.

— Привет! Ну, как? Нашел всё? — спросила Наташка. Её брови почти светились на красном лице, и белобрысые виски немного блестели.

— Ага, — кивнул я, — садись.

И она села рядом со мной. Это было по-настоящему странно. Мы с Наташкой вдвоём в моей комнате! Она была совсем не такая, как в школе, может быть, потому, что свет здесь падал по-другому, а может, потому, что никто не маячил рядом, не швырялся рюкзаками, не орал «Буга-га!» и не говорил гнусавым голосом: «Ну ты и придурок!» Свободная от привычного школьного фона, Наташка показалась мне гораздо симпатичней. Видимо, поэтому я и не находил себе места, кружил по комнате и нёс какую-то ахинею.

Папа приготовил нам чай и спросил, не нужно ли ещё что-нибудь. Наташка ответила: «Спасибо большое, нет» и стала искать разъём для флэшки. Искала она его совершенно не с той стороны, и я подошёл, чтобы помочь ей. Она открыла папку с надписью «Презентация», и на экране материализовался не кто иной, как старина Петасе.

Однако моё сердце не ёкнуло, и коленки не подогнулись. Наверное, потому, что у меня было только одно сердце, один комплект коленок, и они уже успели наёкаться и наподгибаться в тот момент, когда Наташка позвонила в дверь.

— Как это всё-таки противно, — вдруг сказала Наташка, перетаскивая на страницу картинку с другой, незнакомой мне, мумией.

Я закрыл глаза и прошептал:

— А он мне снится…

— Что? — Наташка придвинулась поближе, и опять её бросило в красный цвет.

— Он мне снится, — ответил я.

— Кто?

— Да Петасе этот…

— Ух ты! — сказала Наташка, — и что он делает?

— Он хочет мне что-то сказать.

— Егор, так ведь это как в кино! Круто! Наверное, он хочет открыть тебе тайну своих сокровищ! Я читала, про такие случаи, когда мертвецы приходят во сне и предупреждают о чём-то.