106 пропавших часов - [7]

— Поднажми чуток, Пончик, — просил он, — сожмись, как кошка в подворотне… Порядок! Фуу! — Вова пошарил снаружи руками и прикрыл дыру отнятыми досками. — Отсидимся здесь до конца уроков — и по домам.

Сарай погрузился в темноту. Только привыкнув к ней, ребята стали, различать некоторые предметы: две бочки, козлы для пилки дров, сундук, пружинный матрац. В сарайчик проникали лучи света через щели и выбитые в досках сучки. Вова залез на бочку и удобно устроился на ней. Вася присел на козлы и глубоко вздохнул.

— Да успокойся ты! — махнул рукой Вова. — Ботаничка, говорят, близорукая. Мимо пройдешь — и то не заметит, а мы по другой стороне шли. И думает она все больше о всяком там черенковании да суперфосфатах. Не до нас ей было.

— Хорошо, если не заметила, — с надеждой проговорил Вася, — а то скажет Евгении Федоровне, что видела нас. Как мы потом отговоримся?

Вова ободряюще хлопнул Пончика по плечу и перевел разговор на другую тему:

— Наверное, ребята уже познакомились с новичком.

— Конечно, познакомились, — подтвердил Вася, — долго ли.

— Уж и обязанности между собой распределили: кому по какому предмету его подтягивать, — продолжал Вова.

— А все-таки зря мы в школу не пошли, — покачал головой Вася, — может, нас и не спросили бы.

— Нет уж, — возразил Вова, — сейчас рисковать нельзя — пусть лучше у нас в журнале стоят «НБ», чем двойки. Вот, Пончик, какой у меня характер: только ты вчера ушел, хотел я историю с ботаникой выучить. Да так из-за этого новичка расстроился, что ничего в голову не полезло.

— И мне ничего не полезло, — мрачно сказал Вася.

— Давай придумывать, что мы Евгении Федоровне скажем, — предложил Вова, — почему в школе не были. Надо такую причину придумать, чтоб нас не ругали, а даже, наоборот, сказали бы: молодцы!

— Это что прогуляли-то, молодцы?! — удивился Пончик.

— Не что прогуляли, — поправил его Вова, — а прогуляли потому, что сделали какое-то очень нужное дело. Ясно? Теперь так просто прогуливать нельзя.

— А что мы сделали? — опросил Вася. Но его вопрос заглушил шум грузовой автомашины. Она подъехала и развернулась совсем близко от сарайчика. Мальчики припали к щелям.

— Смотри-ка, твоя соседка вышла, разговаривает с шофером, — зашептал Вася.

— Из кабины мальчишка вылез, — комментировал Вова, — курносый-то какой! А мебель вся новая, блестящая! Ой! — Вова вдруг отскочил от щели. — Алевтина в сарай идет!

Мальчики схватили портфели и оба бросились за самый большой бочонок.

— Увидит! — определил Вова. — Лезем за ящик.

Друзья перебрались за ящик.

— Пригнись! Не двигайся! — шипел Вова.

Снаружи Алевтина Матвеевна загремела ключами.

— Может, не заметит, — прошептал дрожащими губами Вася и чихнул.

— Ты в уме! — возмутился Вова. — Зажми нос! Чихнешь — шум будет.

Дверь сарайчика отворилась, и в нем сразу стало так светло, что у друзей даже зарябило в глазах.

— Видите, сколько свободного места, — сказала кому-то Алевтина Матвеевна. — Ставьте куда хотите.

— Спасибо, — проговорил мужской голос, — мы как со всеми вещами разберемся, сразу освободим.

— И не торопитесь! Вот ключи!

— Тима! — крикнул мужчина. — Вези сюда свой велосипед.

Вова и Вася услышали удаляющиеся шаги. Потом курносый мальчишка вкатил своего «Орленка». Сначала он поставил его около ящика, за которым спрятались ребята. Потом приподнял и поставил на ящик. Но, видно, и это место не устраивало его. Он забрался на ящик и попытался опустить велосипед за него. Вова почувствовал на своей спине велосипедное колесо. Он не выдержал.

— Тебе места мало, да? Совсем задавил! — приподнимаясь, возмутился Вова.

Тимка испуганно отскочил в сторону и, зацепившись за что-то, упал на старый матрац. Пружины матраца жалобно завизжали. А сам Тимка на мгновение скрылся от приятелей в облаке пыли. Когда пыль осела, Тимка увидел в сарае уже не одного, а двух мальчиков.

— Сколько вас тут? — спросил он.

Вова поднес палец к губам:

— Тсс… мы изучаем жизнь крыс. В школе поручили.

— Это, наверное, интересно? — доверчиво спросил Тимка.

— Еще как, — сказал Вова, — а то стали бы мы здесь торчать в темноте.

— И в пыли, — добавил Вася и опять чихнул.

Мальчики рассмеялись и оглядели друг друга. Тимка оказался чуть повыше Васи и, пожалуй, на столько же ниже Вовы. Лицо у него было добродушное, с большими оттопыренными ушами.

Вове Тимка пришелся по вкусу. Кивнув в сторону дверей головой, он спросил:

— В наш дом переезжаешь?

— Ага. Отцу на работе ордер дали. Мы раньше в одной комнате жили, а теперь сразу в трех будем. Даже не верится.

— Сколько у вас народу-то? — спросил Вова.

— Три женщины: моя мать, сестры старшие и мы с отцом. Отец у меня на самосвале шофером работает. Скоро будет самосвал с двумя прицепами возить. Чтоб груза больше брать. Он у нас рационализатор. И мать с сестрами на ткацкой фабрике передовые. Я тоже страсть как хочу на работу пойти. Да только никак не вырасту, чтоб приняли.

— Мне самому работать хочется, — сказал Вова и спросил: — Тебя Тимкой зовут?

— Ага, — подтвердил мальчик, — Ромашкин я — Тимофей Иванович.

— Скажи-ка, уж Иванович, — добродушно засмеялся Вова и протянул мальчику руку, — Чуркин Владимир. А он, — Вова указал на Васю, — Букин Василий, или Пончик.