101 Рейкьявик - [22]
— Что-нибудь новенькое есть?
— Про животных?
— Ага.
— Ну, смотря какие. Это как посмотреть.
Он делит порнуху на три категории: «с конями», «с коровами» и «с овечками». С конями — чистая зоофилия. Коровы — это пышные женщины с большим выменем. Овечки — малолетние школьницы. Я как-то купил у него два фильма с коровами. По большей части это какие-то жутко древние ленты, датские, еще не на видеокассетах, а на восьмимиллиметровой пленке, как на заре порноиндустрии. Спрашиваю насчет «коней». Он отвечает, что у него есть одна новая, он сам ее вчера смотрел.
— Это такое амстердамство, просто мама не горюй.
— А кто там?
— Ну, там, короче, там кабан, жирный такой хряк, толстый, как бочка. И собака — собака там в конце… Она, бедолага, правда, весьма задрипанная, но свинья мощная, у нее все круто выходит… то есть у кабана, — отвечает он, затягивает в ноздрю понюшку табаку и одновременно лезет рукой в коробку под прилавком.
Подает мне экземпляр: голую кассету без обложки в своей лапище. Пять грязных ногтей держат семьдесят минут грязи прошлых лет. Сейчас таких фильмов уже не выпускают. Наверно, из-за этой борьбы за права животных. Типа, «Save the Animals»[79] и все такое. Теперь использовать животных для таких целей запретили. Заниматься с ними любовью теперь нельзя. Им это причиняет «моральный ущерб». А когда у нас появятся «зоопсихологи» и «зоосоциологи»? Беру кассету в руки. У Парти все кассеты без обложек, и я не пойму, зачем он мне ее показывает. На что здесь смотреть? Кассета как кассета, черная, пластмассовая, с двумя белыми выпученными глазками, без надписей. Я нюхаю ее — раз уж больше ничего не остается. Все тот же двусмысленный запах акулятины.
— Так почем она?
— Три и пять.
— А с оленями у тебя ничего нет?
— С оленями? Боюсь, что нет.
— А с куропатками? Что-нибудь в тему на Рождество[80]?
Парти забирает у меня кассету, сует под прилавок и обращается к другому покупателю. Я пробираюсь лотками к Хосе. Сказочный зять Марри. Малорослый и коренастый. Прожаренный на солнце атлет. Передо мной, по всей видимости, Баура (ц. 12 000), сестра Марри. Лицо такое же, как дар моря. Но она — запеченная в пуховик. Хосе в бейсболке. Молодчина! «Cleveland Indians». Красивая пара. Исландия-Мексика. Как отечественный белый соус с соусом сальса. Интересно, какие у них будут дети? Наверно, рябые. А лоток у них весь разукрашенный. «Диснейленд» в миниатюре. Чего только нет: и сомбреро, и гирлянды, и тканые половики для ношения на плечах, соус в бутылках, еще гирлянды, кукурузные хлопья и кактусы, и елки. Хосе говорит по-исландски на испанской скорости и злоупотребляет выражением «бьез проблэм». Как будто ему удается объясняться по-исландски без всяких проблем.
— Вот хароший товар да его можно имей опять и опять просто вот смотри здесь да просто включай розетка и гатово никакой вазни да очень харашо бьез проблэм никакой иголки на кавре никогда пылесосить и вабще никаких проблэм так лучше удобней да… бьез проблэм.
— А сколько она стоит?
— Да какие проблэмы просто вот читире тисичи пьятсот кронов да.
Елка искусственная, с лампочками и прочими наворотами, ветки в инее. Мне она дико нравится, но неизвестно, покатит ли она маме. На всякий случай смотрю более нормальный товар в углу. Исландские елки. Самая дешевая — шесть тысяч крон, — и я соглашаюсь на предложение Хосе. Прошу подержать ее у себя — «да канешно бьез проблэм», — пока я буду искать подарок для мамы. На оставшиеся деньги я покупаю книжку. «Beginners Guide to Thai Cooking»[81]. Я в свое время пробовал что-то таиландское. Не мешало бы и маме научиться готовить таиландскую еду.
Несу свою елку через центр города. Она маленькая и аккуратненькая, но какая-то несуразная. На меня оглядываются. Такое ощущение, что я — Христос и несу свой крест по Лёйгавег. Христос с искусственным крестом. Но под Рождество это как раз в тему. Типа, соучастие. Да мне ведь и лет примерно столько же, сколько ему. Хотя он со своим крестом таскался под Пасху.
Когда я прихожу, Лолла уже дома. Переехала к нам. Спит в бывшей Эльсиной комнате. Сидит в гостиной и читает «Воскресную газету». Ноги в носках — на столе, и сигарета. Я сажаю свой трофей в углу и включаю. Елка шикарная. Лолла кладет газету на живот и смотрит то на елку, то на меня. Сосет сигарету. Как будто выбирает, что лучше: я или елка. Кажется, елка ей больше по вкусу. Если ей вообще что-то по вкусу.
— Это еще что?
— Радость.
— Это ваша елка?
— Наша елка, Лолла, — отвечаю я и смотрю ей в глаза, наклоняясь вперед с ангельским выражением лица. — Ведь ты — наша семья.
— Ну, родной…
— Тебе не нравится?
— Ну, знаешь. Это как бы… Это как бы прическа. Причем неудачная.
— Прическа для рождественского ангела.
— Небось синтетика?
— Почему же синтетика? Натуральный отечественный материал. Клён.
— Где ты ее достал?
— В Колапорте. А что? Совсем, что ли, отстой? Ну, мне просто показалось… Уже все готово, самому наряжать не надо. Тебе нравится? Только честно!
— Ну, как сказать: это ты на нее деньги тратил, а не я
— Да…
Мы вместе смотрим на елку, и вдруг Лолла разражается хохотом и струями дыма. Я:
— Ну, как она тебе? Совсем дурацкая?
«Женщина при 1000 °C» — это история жизни нескольких поколений, счастья и драм их детства, юношества, их семейных и личных радостей и трагедий. Это история нескольких европейских народов, рассказанная от лица женщины, которая и в старости говорит и чувствует, словно потрясенный подросток. Вплетенная в мировую исландская история XX века предстает перед читателем ошеломляющим триллером; язык повествования, в котором остроумие, чувства и отказ от табу составляют ярчайший авторский стиль и рождают выдающийся женский образ.
Писатель и художник Халльгрим Хельгасон — одна из самых ярких фигур в современной исландской культуре. Знаменитый фильм «101 Рейкьявик» снят по мотивам его одноименного романа. Беспощадная ирония, незаурядный талант пародиста и мастерское владение словом принесли Халльгриму заслуженное международное признание. Его новый роман «Советы по домоводству для наемного убийцы» написан автором на исландском и английском языках. По неверной наводке профессиональный киллер Томислав Бокшич убивает федерального агента.
Кабачек О.Л. «Топос и хронос бессознательного: новые открытия». Научно-популярное издание. Продолжение книги «Топос и хронос бессознательного: междисциплинарное исследование». Книга об искусстве и о бессознательном: одно изучается через другое. По-новому описана структура бессознательного и его феномены. Издание будет интересно психологам, психотерапевтам, психиатрам, филологам и всем, интересующимся проблемами бессознательного и художественной литературой. Автор – кандидат психологических наук, лауреат международных литературных конкурсов.
Внимание: данный сборник рецептов чуть более чем полностью насыщен оголтелым мужским шовинизмом, нетолерантностью и вредным чревоугодием.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.