101 разговор с Игорем Паниным - [8]
– Кстати, о Литературном музее. Что изменилось с вашим приходом в феврале этого года? И что ещё изменится?
– Мне самому нелегко судить, об этом лучше спросить моих коллег, а также посетителей музея. Мне кажется, о Литературном музее стали чаще вспоминать, он больше не находится в информационном вакууме. Мне часто приходится говорить о разительной диспропорции между потенциалом Гослитмузея (кстати, самого значительного по объёму и составу фондов литературного музея России) и его реальным местом в отечественной культуре. Кое-что сделать удалось: провели несколько крупных выставок, самая значительная состоялась в Большом Манеже: приобретённые Министерством культуры для ГЛМ материалы парижского архива Алексея Ремизова. Осваиваем новые области работы, стремимся стать площадкой, на которой бы вели дискуссии ведущие профессионалы, связанные с литературой, – не только писатели, но и критики, издатели, переводчики… Открываем отдел музейной педагогики, будем развивать просветительские программы для детей и взрослых, в том числе туристические. Собираемся запускать несколько издательских проектов. Но главная задача – к 80-летию музея (2014 год!) добиться центрального здания, которого мы лишены более 40 лет, и это, по-моему, преступная расточительность. Ведь из всех литмузеев только наш, в силу разнообразия своих фондов, способен обеспечить масштабную экспозицию по многовековой истории русской литературы и книжности.
– Стали чаще говорить о Литмузее? Не уверен. В писательских кругах он давно не является предметом обсуждения. Его вроде бы и не существует. Вот о Литинституте говорят постоянно, хвалят, ругают, но он на слуху…
– Я уже говорил об информационном вакууме, в котором много лет находился музей, – в значительной мере по вполне «внутренним» причинам. Хотя и внешний мир изменился: возникли новые технологии хранения, экспонирования, управления, информационного сопровождения, здесь мы по-прежнему отстаём от требований сегодняшнего дня, надеюсь, это ненадолго.
– Вы, помимо всего прочего, ещё и поэт. Но дебютировали книгой стихов «Улики» только три года назад, то есть в достаточно зрелом возрасте. А что, не было возможности выпустить книгу раньше?
– Знаете, мне не очень близка формулировка «помимо прочего ещё и…». Как нельзя быть немножко беременной, так невозможно считать себя «в том числе ещё и стихотворцем». Гоголь в своей великой книге «Выбранные места из переписки с друзьями» недаром написал, что обращаться со словом нужно честно. Нельзя относиться к этому занятию, к этому дару как к чему-то вторичному. Другое дело, что такая самоотверженность ещё ничего не гарантирует – и графоман может быть свято убеждён в своей призванности небесами. Но без полной серьёзности отношения к стихописанию – невозможно, без этого никак не обойтись. Я искренне считаю это занятие главным делом жизни, занимаюсь им с детского сада… Почему книга поздняя? Если всерьёз – никогда не пытался «пробивать» сборник, как-то по-особенному не мечтал о его выходе. Это в советское время, если кто-то мне говорил, что у него две книги стихов, – мне всё было понятно. Либо передо мной очередной воспеватель прелестей социалистического соревнования, либо поэт всерьёз – цензура ведь отсекала не только идеологическую крамолу, но и откровенную халтуру. А вот если сейчас у человека вышло десять сборников – и половина из них на мелованной бумаге и с золотым обрезом – это не значит ровно ничего. Поэтому я и не торопился с выходом книги, это ни в коем случае не самоцель.
– А не обидно, что к поэтам вас не причисляют? Или причисляют достаточно редко. Это ведь беда многих поэтов, активно пишущих критику, публицистику, занимающихся культуртрегерством. Обычно обсуждаются их громкие статьи и проекты, а стихи воспринимаются в качестве довеска. Мол, человек талантливый, он и в рифму умеет…
– Нет, всё это не обидно, ни в коем случае. Это ведь объективная вещь – если человек известен чем-то помимо поэзии, то и поэтом его многие автоматически считают «по совместительству». Но я знаю, что есть люди, которые дали себе труд вчитаться в мои тексты по-настоящему, вне связи с послужным списком. Несколько суждений в печати было высказано, близко совпадающих с моим собственным ощущением по отношению к стихам. И на том спасибо!
– Вам как члену Союза писателей России не горько от того, что сейчас происходит с этой структурой? Писательский профсоюз превратился, по сути, в богадельню. Престарелое руководство, взяв пример с Брежнева, переизбирает себя раз за разом, вешает себе на грудь медальки, в то время как влиятельная некогда организация хиреет и загибается. Где молодые, где новые имена? Там же ничего этого нет. Раньше считалось престижным быть членом СП, а теперь…
– «Горько», пожалуй, не очень подходящее слово. Я могу о многом из литературного прошлого сожалеть, но не о Союзе писателей как таковом – скорее, о некоторых особенностях организации литературного дела. Вот недавно ходили с женой и дочкой в детский парк на Басманной, смотрю: дом № 19, некогда – издательство «Художественная литература», легендарный Худлит. Где это всё, куда кануло? А писательский Союз в советском формате навсегда себя изжил, недаром же распался на осколки. Прежних рычагов воздействия на литературу не осталось: издательский станок, книгопродавческий прилавок работают сами по себе, по воле рынка и читательских запросов – часто, увы, очень упрощённых. Вот и остаётся писательским организациям незавидная доля – заниматься тем, о чём вы сказали.
В книгу Игоря Панина вошли избранные стихотворения последних лет (2006–2010), а также скандально известная поэма «Австралия» (2006–2008).Практически все эти тексты были опубликованы в толстых журналах: «Континент», «Дети Ра», «Крещатик», «День и Ночь», «Нева» и др.Иллюстрации Кати Рубиной.
Это книга — уникальный документ эпохи, фрагмент истории сопротивления коммунизму. Известные диссиденты (ученые, писатели, журналисты, раввин, христианский активист, бывший сотрудник КГБ) рассказывают журналисту Владимиру Пимонову о своей судьбе, аресте, жизни в ГУЛАГе, об ужасах лагерей и психотюрем совсем недавнего прошлого и о том, сбылась ли в сегодняшней России их мечта о демократии, в борьбе за которую они пожертвовали своей свободой. Сборник открывают впервые публикуемые высказывания академика Андрея Сахарова в день освобождения из ссылки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Краткая рецензия на романы Джина Вульфа «Пыточных дел мастер» и «Коготь миротворца».
В 1947 г. Индия стала суверенным государством. Согласно принятой в 1950 г. конституции, все граждане Индии получали формально равные права независимо от национальности, кастовой и религиозной принадлежности; дискриминация по кастовому и религиозному признаку подлежала наказанию. Индийское правительство отменило все законы, изданные в прошлом английскими колониальными властями, которые устанавливали религиозно-общинный принцип выборов в законодательные органы страны и общинное представительство в административных учреждениях.Введение всеобщего избирательного права, отмена кастовых и религиозных ограничений, ликвидация избирательных курий, основанных на общинном принципе, имели большое значение для демократизации общественной жизни Индии.Однако и в независимой Индии помимо обычных буржуазных политических партий светского типа продолжают существовать (и даже возникают новые) партии, основанные по кастовому или религиозно-общинному признаку, т.
Книга посвящена прошлому и настоящему Адена — столицы Народной Демократической Республики Йемен, крупнейшего по населению города Аравийского полуострова, значительного политического и культурного центра региона. Определенное место в книге отведено также истории Южной Аравии с древнейших времен до нашего времени.
Сансоне, Вито. «СИБИРЬ. ЭПОПЕЯ ВЕКА» На основе богатого фактического материала и личных впечатлений от поездок по Сибири автор развертывает в книге широкую панораму сегодняшней жизни народов этого края, рассказывает о грандиозных планах его преобразования. Впечатляющие картины индустриального развития советской Сибири перемежаются с раздумьями о различных сторонах «сибирского чуда», бытовыми зарисовками и историческими отступлениями. Писатель показывает энтузиазм советских людей, романтику освоения далеких и суровых районов, объективно говорит о реальных проблемах и огромных трудностях, стоящих на пути первопроходцев. Леон, Макс.