1001 ночь без секса - [9]

В конце концов, вы, конечно, найдете себе парня (и как раз вовремя: вам уже не с кем стало ходить в кино). Возможно, на этот раз вам крупно повезет, и он окажется обаятельным красавцем, от которого вы без ума. Или даже еще лучше: некоторое время вы будете наслаждаться мыслью, что такой обаятельный красивый парень, кажется, без ума от вас. Моего обаятельного красавца звали Дейв, он писал спортивные обозрения, носил бейсболку, водил крутой спортивный «Датсун-2802Х» и называл меня «дорогая», У него была гладкая кожа и набор банальных комплиментов («Как ты хороша, какая ты сладкая, какая нежная у тебя кожа, как здорово от тебя пахнет…»). Имел Дейв и недостатки: главным из них была неспособность ограничиться одной девушкой, о чем я не подозревала, пока мы с ним не расстались. Но за год наших встреч я узнала о сексе больше, чем за все остальное время. Хотелось бы мне сказать, будто произошло это благодаря тому, что он терпеливо и нежно посвящал меня в таинства любовной игры. Однако на самом деле все было иначе: однажды Дейв предложил мне почитать, что пишут об этом в книгах, и усвоить хотя бы азы. Я так обиделась, что немедленно сделала это.

Когда Дейв, наконец, бросил меня (предлога я теперь и не помню), я чувствовала себя раздавленной, разбитой, опустошенной. То, что буквально на следующий день он нашел себе другую девушку, моих страданий не уменьшило. В конце концов, я извлекла из всего этого горький урок: с красивыми парнями лучше не связываться. Внешности нельзя уделять слишком много внимания, и только наивные женщины думают, будто романтичные ухаживания и классный секс имеют что-то общее со стабильными отношениями. На самом деле, решила я, все как раз наоборот: после огня всегда остается только пепел. Физическое влечение к партнеру, конечно, необходимо, но от страсти ничего хорошего не жди. Лучше, когда отношения строятся на общих интересах; ну, например, вам обоим нравятся криминальные сериалы.

Теперь, возможно, вы понимаете, почему я так долго пробыла с Брэдли. К тому времени, как мы провели с ним два года, я почти убедила себя, что Мистер То-Что-Надо – несбыточная фантазия, и следует удовлетвориться Мистером В-Общем-Ничего, хоть он на редкость скуповат и секс с ним мне не в радость. Не желая видеть множества доказательств обратного, я как-то умудрилась внушить себе, что мы с Брэдли замечательно подходим друг другу. Ну вот, например: мы оба журналисты, оба любим кататься на велосипеде и часто ходим в спортзал. Разве не чудо! Что за невероятное совпадение! Какой подарок судьбы! Пошевелив своими куриными мозгами, я решила, что мне никогда не найти человека, который подходил бы мне лучше. То, что мы с Брэдли в общем и целом были вполне равнодушны друг к другу, казалось незначительной мелочью.

Хотя Брэдли всегда отличала крайняя вялость – за те тридцать два месяца, что мы пробыли вместе, он так и не удосужился помыть свою машину и купить мне подушку – он все же начал подыскивать предлог, чтобы бросить меня. Ему было тридцать три, и у него хватило мозгов понять, что ничего хорошего у нас с ним не выйдет. Мне было двадцать шесть, и меня охватила грусть. Пожалуй, минут на десять.

А потом меня вдруг осенило: да ведь я свободна! Впервые я осознала, что слишком молода и нечего цепляться за связь, в которой не было ни капли страсти, и бес перспективную работу. Мне был дарован еще один нише, и я не собиралась упускать его. Решив, что небольшая передышка не повредит моей карьере и что новую жизнь надо начинать одним махом, я взяла расчет, разорвала договор об аренде квартиры и записались в семинедельный велопробег по всей стране, от Лос-Анджелеса до Орландо. Хватите меня птиц. Я хочу посмотреть штаты.

Здесь-то и начинается наша история.

4 Хороший полицейский/ Плохой полицейский

На третий день путешествия я заметила в нашей группе, состоящей из семидесяти человек, мускулистого мужчину с коротко подстриженной серебристой шевелюрой; у него была прелестная манера пользоваться солнцезащитным кремом – он беспечно размазывал его по всему лицу, а не втирал с величайшей тщательностью, как это делал Брэдли. Я выяснила, что зовут его Алек и что он – полицейский из Беркли. Алек немного походил на Брюса Уиллиса, каким он был в «Крепком орешке», и я не могла отвести от него глаз. По правде говоря, у меня даже шея заболела – так я старалась не выпустить его из виду.

Алек как будто тоже заметил меня – по крайней мере загадочным образом его велосипед оказывался рядом с моим всякий раз, когда мы поутру снимались с места. Вскоре мы стали ездить вместе.

Несмотря на возраст – сорок четыре года, – как мне казалось, непозволительно много для интересного мужчины, была в нем какая-то странная ребячливость, и это заставляло забыть о том, что он окончил среднюю школу в тот год, когда я появилась на свет. Мы катили вдоль люцернового поля, и Алек попросил фермера подвезти нас на тракторе. В другой раз он хотел напроситься к водителю-дальнобойщику, если бы только мы могли продолжать путешествие в кабине его восемнадцатиколесного монстра. В Нью-Мексико нам рассказали о восьмидесятивосьмилетней старушке, которая жила одна-одинешенька на ранчо, где не было электричества, и сама кастрировала своих быков. «Надо бы повидать такую крепкую бабульку», – заявил Алек, и мы с каким-то местным водителем отправились на ранчо. (Мы поехали бы сами на велосипеде, но нам сказали, что без предупреждения появляться там небезопасно. «Миссис Тейлор метко стреляет», – предостерег наш провожатый.)