10 мест корпения - [9]

- Четырнадцать рублей!

Я его опередил:

- Нет, заплачу я!

Тот начал упираться: мы-де гости, а он – хозяин и закон гостеприимства…

Однако я остался непреклонен: зачем от кого-то зависеть, пусть и в мелочах?

Вернулись в гостиницу - с водкой-хлебом и бараниной. Гурбангельды тут же ее забрал и куда-то исез. Минут через десять вернулся, довольно потирая руки:

- Давайте выпьем еще пива, а там и жаркое подоспеет!

- ?!!

- С поваром ресторана договорился – сделает все в лучшем виде.

Надо ли говорить, что вечер мы провели чудесно. Под конец, захмелев и расчувствовавшись, я приглашал гаишника в случае приезда в столицу, обязательно зайти ко мне в гости. На что услышал неожиданное:

- Если получится, зайду…

Уйдя в свой номер, я тут же завалился спать. На следующий день, добрав необходимый материал, уже к обеду укатил в Ашхабад. А еще через несколько позвонила Лариса:

- Ну, ты что-нибудь, наконец, понял в местной жизни?

- В каком смысле?

- В смысле общения с туркменами (Лариса родилась и жила в столице).

- Нет… А что ты имеешь в виду?

- Да то, что на равных с ними общаться нельзя! Только как башлыку с дехканином. Ибо любое равенство они расценивают, как слабость. Разве ты не заметил, что Гурбангельды – неплохой, в общем-то парень! – изменил отношение к тебе, как только ты не позволил ему расплатиться за баранину. Понимаешь, ты в его понимании ПЕРСОНА, и он должен тебя обслуживать. В надежде, что когда-нибудь ему воздастся услугой с твоей стороны. А ты уперся…

Но окончательно ты пал в его глазах, когда начал горячо приглашать в гости. Ты – небожитель, его – холопа! Значит, ты доступен. Не только ему – пригласишь второго-третьего-пятого-десятого. То есть ты – несерьезный господин. И на фиг ты ему такой нужен!

Учись, пока я жива!

Увы, «доступным» я так на всю жизнь и остался…

***

Не слабый, однако, скандал, сотряс редакцию. А начиналось все – если не почти по-семейному, то по-праздничному – точно!

Очередная годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Номер загодя сделан, премии – получены. Что остается? Само собой, в гастроном - и за стол!

Начал до формального окончания рабочего дня - часа в четыре. А для уяснения последующих событий проведу рекогносцировку на местности.

Тихая улочка. Старый дом, сильно смахивающий на барак, которые возводили после сокрушительного землетрясения 1948 г., стершего Ашхабад с лица Земли. На два входа. Первую половину занимает реакция туркменоязычной обалсной газеты «Захмет байдагы», вторую – наша. Их кабинеты выходят во двор, наши – на улицу. С позволения сказать, особнячок окружен высоченным и толстенным каменным забором, в котором – единственная калитка. Да, в нее не раз стучали, но мы не открывали. Даже на улицу не выходили – праздник!

Итак, пир катился горой. Пошли уже танцы-шманцы-обжиманцы. И тут после стука в калитку начали выбивать барабанную дробь в окно. В одно, второе, третье. Из-за штор несколько человек по очереди выглянули. Какая-то женщина…

Но когда после очередного залпа глаз у щели пристроил корреспондент Жуков, ситуация прояснилось:

- Моя жена Лолита! Открывать ни в коем случае нельзя. Она – жуткая скандалистка. Смею заверить: достанется не только мне…

Пьянка покатилась накатанной колеей, тем более, стук вскоре прекратился. Увы, мы еще даже не подозревали: это – затишье перед бурей. Ибо через некоторое время (те, кто подшофе, как и счастливые, часов не наблюдают!) меня вдруг позвала секретарша:

- Николай Михайлович, в вам пришли.

- Как пришли?! Ведь все закрыто!

- Редакционные двери кто-то, выходя, на ключ не закрыл.

- А калитка?

- Не знаю… Они просят вас выйти…

И добавила:

- Двое прилично одетых мужчин.

Выруливаю в длинный коридор, в сомнениях его преодолеваю и выхожу в просторный двор. И с ужасом вижу у входа в здание двух знакомых инструкторов обкома КПТ – «орговика» Вячеслава Антонова и «пропагандиста» Владимира Чеботарева (в то время на работе сидели до 21.00), а возле них … детскую коляску.

Отчетливо осознаю: праздник, по крайней мере, для меня, кончился!

Начинается тяжелый неприятный разговор. И то: страна под руководством КПСС борется за укрепление дисциплины труда, едва не повсеместно гудят безалкогольные свадьбы, а тут, так сказать, в идеологической цитадели столичной области, - ни того, ни другого. Наоборот, циничное коллективное поругание принципов...

Неожиданно в помещении раздается дикий женский       вопль. Я – в полнейшем недоумении: что происходит? Конечно, в коллективе еще не знают, что за два «прилично одетых» пожаловали к нам на сабантуй, однако та вести себя – дикость. Да еще дополнительный весомый «аргумент» для обкома!

Извинившись, захожу в редакцию. В коридоре дама изо всех сил мутузит Жукова. На мгновенье вижу лицо. Незнакомка. Значит, супруга. Но как она здесь оказалась?!

Короче, уже чуть позже узнал, как развивались события.

После того, как стучания в окна не дали результата, Лолита, прибывавшая к мужу на работу с крохой-ребенком, зашла на проходную находящегося через забор ремонтно-строительного управления и оттуда позвонила в обком партии. Завив возмущенным голосом, что в редакции ИХ газеты – разгул и пьянка и что если здесь немедленно никто из официальных лиц не появится, она приедет сама и бросит у дверей комитета коляску с дитем. Раз чадо не нужно родному отцу – журналисту «пьяной редакции», может, родная партия не откажется.