10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ) - [74]

Все хранят молчание. Только я иногда перебрасываюсь парой слов с Абу Лотом. Он удивлен, что в Германии федеральный президент выступает за ввод войск. Он говорит специально для Йоахима Гаука:

– Если только задумаете сюда сунуться, сразу ройте могилы для своих солдат.

Обращаясь ко мне, он задумчиво произносит.

– Вы правы, мы жестоки. Но мы делаем это открыто, а вы – тайно. ИГ, возможно, убило 30 тысяч иракцев. Буш – полмиллиона. В Ираке население приняло «Исламское государство» очень хорошо. В Ракке было иначе. Там Асад по-прежнему пользуется большей поддержкой, чем ИГ. Если бы выборы проходили сейчас, Асад победил бы в Ракке. Он благоразумно продолжает выплачивать зарплаты и пенсии в Ракке. Кроме того, люди предпочли бы иметь меньше обязательств и правил, соблюдения которых от них теперь требует ИГ. Поэтому естественно, что они отдают предпочтение Асаду.

Я изумленно слушаю. Какое счастье, что у меня есть свидетели Фредди и Малкольм!

Завоевание Мосула было заранее спланированной операцией.

– В Мосуле мы за много лет провели столько шахидских операций, что там больше никто не чувствовал себя в безопасности.

Удары следовали один за другим.

– Даже на их похороны мы присылали смертников. В конце концов шииты испугались. Вот почему мы смогли так легко победить в Мосуле.

Затем Абу Лот посерьезнел:

– Решение о вашем приглашении было принято на самом высоком уровне. Мы хотим, чтобы ваш визит открыл ворота на Запад. Возможно, вы вскоре поймете почему.

Я говорю, что более неподходящего посредника не отыскать. Наши представления слишком сильно разнятся.

– К сожалению, не сходятся вообще, – говорит Абу Лот. – Однако это лишь укрепляет доверие к вам.

– Возможно, с вашей стороны, но не на Западе, – отвечаю я. – Мне неоднократно довелось это испытать во время предыдущих попыток посредничества. На Западе говоривших с «врагом» тотчас записывают в предатели. Как, называя это новым словом, «Feind-Versteher»[46].

– Насколько я успел понять, это вас не волнует, – говорит Абу Лот.

Позже в наш разговор неожиданно вмешивается попутчик, которому хочется узнать, почему я не принял ислам. Я худший из христиан. И им лучше этого не знать. Мне же, напротив, это известно лучше других, поэтому я еще не принял решение в пользу ислама.

При попытке нашего, как всегда, скрывающегося под маской шофера объехать пробку по разбитой обочине, мы увязаем в грязи. Выходим и совместными усилиями толкаем машину. Освободить забуксовавший микроавтобус нам удается лишь более чем через полчаса.

При выезде на шоссе он застревает снова. Мы стараемся организовать помощь. Пожилой мужчина громко кричит:

– Здесь, в «Исламском государстве», все держатся вместе. Вместе мы сильны. Мы сделаем это.

– Чем стоять тут и орать, лучше бы дал свой буксирный трос, – говорит другой. Что он и делает, а затем едет дальше. Наш путь домой продолжается.

Наш сменный водитель теряет радиосвязь с Абу Катада. Мы ждем на обочине дороги, но второй автомобиль не появляется. Нам надо возвратиться, возможно, с ними что-то случилось. Шофер в маске снова и снова повторяет в рацию:

– Абу Катада… Абу Катада.

Ответа нет. Он вынимает пистолет и взводит курок. Что сейчас будет? Неожиданно на обочине мы видим машину Абу Катада. У нее пробита шина. Опять ждем.

Абу Лот рассказывает про друга, купившего рабыню.

– Молодая езидка. Не особенно красивая. «Брат» оценил ее не выше двойки. Несмотря на это, она была настолько дорога, что ему пришлось продать свой автомат Калашникова. Стоила 1500 долларов США. А поскольку он так много уже потратил, то отправил ее к стоматологу исправить зубы, в салон красоты, в парикмахерскую и т. д. Он на самом деле вложил деньги. И после того, как она была полностью «обновлена», запросил за нее вдвое дороже.

– И как отреагировала она?

– Сбежала от него.

Абу Лот громко смеется над своей историей. Хотя она груба и печальна.

– Поганая история! – говорит Фредерик, у которого рабство в ИГ вызывает отвращение. Ему нравится лишь поведение рабыни. Она правильно поступила с этим типом.

Наш сменный шофер хочет поговорить с водителем маленького желтого грузовика. Но тот так мчится, что мы не можем его догнать. Сократить дистанцию нам удается лишь до десяти метров. Наш шофер подает сигнал, мигая фарами, но водитель грузовика не отвечает. Всякий раз, когда мы хотим его догнать, он бросает свой грузовик влево. Мы сигналим снова и снова. Напрасно! Тогда у нашего сменного шофера лопается терпение. Он опускает стекло, вытаскивает пистолет и несколько раз стреляет в воздух. Никакой реакции. Мы не можем удержаться от смеха.

Наш сменный шофер еще несколько раз стреляет в воздух. Ничего не происходит. Но на этот раз мы почти догоняем грузовик. Когда мы с ним уже поравнялись, наш сменный шофер вновь производит несколько выстрелов в воздух до тех пор, пока водитель грузовика, наконец, не замечает, кто рядом с ним едет. Он очень внимательно выслушивает то, что человек с пистолетом ему говорит, пока он мчится бок о бок.

Когда мы приезжаем в Ракку, уже 20.00. Поэтому сегодня нам в Турцию уже не попасть. Шофер в маске говорит, что мы выезжаем завтра в шесть утра.