10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ) - [73]

На футбольном поле неподалеку молодые и постарше играют в футбол. Бомбардировщики их не заботят. Это может стать нашим спасением. Не станут же американцы бомбить футбольные поля. Бежим к спортплощадке. С облегчением усаживаемся у края поля.

Один из бомбардировщиков сужает круги еще сильнее. Летает прямо над нами. Сильно встревоженный, вновь и вновь смотрю вверх. После наступления темноты идем к нашим бунгало. Над нами шум бомбардировщика. А затем зловещие жужжание нескольких беспилотников. Когда эти машины смерти, наконец, отвалят?

Несколько часов у нас нет никаких контактов с нашими сопровождающими из ИГ. Малкольм идет в соседний коттедж спросить, что нам сейчас делать. Там только Абу Лот и один из шоферов. Другой пошел к центру города. Помимо всего прочего, это неплохая идея, чтобы скрыться от бомбардировщиков. Однако они говорят, что на следующий день планируют наше возвращение. Нам лучше остаться в бунгало, советует Абу Лот. В том числе из-за проклятых беспилотников.

Их рев настолько громок, что заглушает даже вентиляторы радиаторов отопления, которые мы включили лишь затем, чтобы не слышать беспилотники. Таким образом, нам постоянно напоминают, что могут прикончить нас в любой момент. У нас ощущение страшной беспомощности и беззащитности. Как будто некий трус в компьютерном зале далекой страны держит наши жизни в своих руках.

Затем приходит Абу Лот и дает нам советы относительно того, как вести себя в случае нападения. Ни в коем случае нельзя выходить из бунгало. На днях убили шестерых женщин, потому что они в панике выбежали на улицу. Инфракрасные камеры беспилотников их немедленно увидели, и они были расстреляны. Знают ли в западном мире, что здесь на самом деле творится?

Я спрашиваю Абу Лота, почему за последние дни между нами образовалась такая большая дистанция. Ведь то, что я не одобряю деяния ИГ, было известно с самого начала. Абу Лот пытается прояснить нам позицию ИГ.

– В конце концов, вы – неверующие. Вы не верите в истинность ислама. Но вы не совершили каких-либо проступков, никого не оскорбили и тому подобное.

Куда досаднее моей критики внутрирелигиозные барьеры. Они будут всегда. Он говорит, что чувствует ненависть даже к членам собственной семьи, поскольку они не принимают истинную веру.

– Любовь к Аллаху – это самое большое, самое важное.

Его отец считает себя мусульманином. Но в то же время верит в демократию.

– Это неверно. Невозможно следовать Конституции и утверждать, что веришь в Аллаха, поскольку называешь в качестве Основного закона нечто еще.

Кроме того, и внутри ИГ недоверие велико. Считается, что в ИГ систематически проникают тайные агенты. Прежде всего из Сирии. Таким образом, в узкий круг доверенных лиц попасть трудно. Остается лишь просить. Иногда ИГ предает население. В пригороде Алеппо граждане объединились со «Свободной сирийской армией» и ни с того ни с сего начали бороться с ИГ. Многие члены ИГ были там арестованы. У них много врагов.

И я тоже враг. Достаточно прочитать мои написанные черным по белому заявления об ИГ. Каждый день находиться рядом с врагом, путешествовать с ним, есть и спать на одном с ним этаже очень нелегко.

Абу Лот был бы молодцом, будь у него иные друзья и не касайся он идеологии ИГ. А так он несет всю эту идеологическую чушь, в которой его убеждают друзья. О женщинах, например. Может, в этих ребятах и есть что-то хорошее, но в конечном итоге они физически и психически ограничены. Поэтому в ИГ два свидетельских показания женщин приравниваются к одному мужскому. Женщинам следует сидеть дома. Именно там им лучше всего. Всего несколько десятилетий назад именно так было и на Западе.

На ужин в 22.00 Абу Катада молча приносит нам курицу-гриль. Он пытается исполнить свою роль хозяина до конца. Дается она ему с трудом. И все же. Уходя, он говорит Фредерику, что написанную им записку он отправил по электронной почте Валери. Позже мы узнали, что она ничего не получала. Дома давно царит паника.

ДЕНЬ ВОСЬМОЙ, СУББОТА, 13 ДЕКАБРЯ 2014 ГОДА

В 8.00 часов начинается наш обратный путь. Если все пойдет хорошо, в пять часов могли мы бы быть в Ракке. Там мы хотим забрать сотовые телефоны и мой iPad. А потом, надеюсь, еще до темноты добраться до турецкой границы. Расчет несколько оптимистичный, но надеюсь, что он оправдается. На самом деле мы хотели двинуться в обратный путь еще два дня назад.

Выезд задерживается на полчаса, потому что мы не можем найти мой левый ботинок. Накануне вечером мы, как всегда, выставили свою обувь перед дверью нашего бунгало. Но одного ботинка не хватает. Ищу с Фредериком на участке вокруг нашего бунгало. Найти его так и не удается. Возможно, его утащил кот.

Кто-то решил над нами подшутить? Это мои любимые специальные походные туфли. Без них мне в 2011 году никогда бы не удалось совершить семичасовой ночной марш по ливийской пустыне, который спас нас от военных Каддафи. К счастью, у меня есть вторая пара обуви.

Наша группа садится в два автомобиля. Фредди, Малкольм, я, Абу Лот и наши два шофера в масках из Ракки едут в микроавтобусе, Абу Катада и иракский игиловец – в сером внедорожнике. Сопровождает нас третий автомобиль, небольшой желтый грузовик. Чтобы обмануть беспилотники, которые снова могут быть в воздухе. Каждый время от времени едет впереди, затем сзади, мы постоянно меняемся местами. Обычно мы держим дистанцию в несколько сотен метров. Нам следует быть очень осторожными. Водитель и сидящий на переднем сиденье пассажир часто опускают боковое стекло и тревожно всматриваются в небо. Но это всего лишь дождь, а не беспилотники.