007. Вы живёте только... трижды - [65]

— Э, нет, на нерушимый обет я не согласен! — вскричал Беня.

— Зато я согласен, — Джеймс Бонд, уже сталкивавшийся с описанием этого заклинания, молнией метнулся вперёд и взял холодные сухие ладони целителя в свои руки. — Профессор МакГонагалл, не могли бы вы выполнить обряд? А заодно объясните, что произойдёт с целительской карьерой господина Максимилиануса, если он пренебрежёт своим долгом целителя и откажется помочь Мальчику-Который-Выжил!

Обстановка изменилась настолько стремительно, что стук падающего стула опоздал предупредить присутствующих. Римус неслышной тенью возник за спиной Максимилиануса и вдавил свою волшебную палочку ему в горло. Произносимые им слова звучали нечётко из-за выдвинутых на всю длину клыков:

— Мальчик-Который-Выжил получил это прозвище потому, что он славится своим умением выживать после попавших в него непростительных заклятий. А ты хочешь попробовать получить такое прозвище, Анус?

Минерва подошла к столу:

— Обещаете ли вы, Максимилианус, честно и откровенно отвечать на вопросы Гарри Поттера, в полную силу используя свои знания и способности?

— Обе… щаю… — сказал колдомедик. Тонкий сверкающий язык пламени вырвался из волшебной палочки Минервы и изогнулся, словно окружив сцепленные руки Максимилиануса и Бонда докрасна раскалённой проволокой.

— Обещаете ли вы всеми силами способствовать выздоровлению Гарри Поттера, невзирая на неудобства, которые это может причинить лично вам или важным для вас личностям?

— Послушайте, это ни в какие ворота не-х-х-х… Обещаю… — просипел целитель. Римус ласково погладил горло целителя, на котором набухал синяк в форме кончика волшебной палочки. Второй язык пламени вырвался из палочки Минервы и обвился вокруг первого, так что получилась тонкая сияющая цепь.

— Обещаете ли вы никогда, никому, ни при каких обстоятельствах не разглашать конфеденциальную информацию, касающуюся Гарри Поттера, которую вы получите сейчас или позже, устно, письменно или в любой другой форме, включая, но не ограничиваясь, телепатию, легилименцию, веритасерум или признавалиум, сознательно или бессознательно, за исключением случаев, когда это разглашение жизненно необходимо для успешного лечения, упомянутого в пункте 2 настоящего соглашения, и даже в этом случае разглашение должно быть выполнено с запрошенного заранее и явно выраженного согласия Гарри Поттера или, в случае невозможности получения ответа напрямую от Поттера в результате его нетрудоспособности, согласия опекуна Гарри Поттера, только в отношении лиц, для которых это согласие было запрошено, с поимённым перечислением этих лиц и в минимальном объёме, необходимом для получения помощи? — быстро выкрикнул Джеймс Бонд.

— Чего?!

— Просто скажи «обещаю», — устало пояснил Бонд.

— Обещаю, только уберите от меня этого придурошного оборотня!

Третий язык пламени, вырвавшись из волшебной палочки, сплёлся с первыми двумя, опутал крепко стиснутые руки Джеймса Бонда и Максимилиануса Гиндельштейна, словно верёвка, словно огненный след полёта феникса. Затем все три пламенных линии ослепительно вспыхнули и пропали.

— Непреложный обет заключён, — сказала Минерва, возвращаясь на свой стул.

— Вот ваши два галеона, — выложил монетки на стол Бонд.

Максимилианус потёр украшенную синяком шею, но монетки всё же спрятал.

— Итак, теперь вы можете быть абсолютно уверены, что ничто из того, что будет произнесено в этом кабинете, его не покинет, — просипел он. — По крайней мере, через мои уста.

— Я и это предусмотрел, — сказал Джеймс Бонд. — Рон, Джинни, пожалуйста, выйдите в коридор и следите, чтобы никто не попробовал подслушивать под дверью. Профессор МакГонагалл, будьте добры выйти в соседний кабинет и проследить за отсутствием нежелательных лиц там. Профессор Люпин… Римус… Я попросил бы вас остаться со мной.

— А что делать мне? — подала голос Тонкс.

— А вы тоже выйдете в коридор, — улыбнулся Джеймс, — и будете следить, чтобы подслушивать не получилось и у Рона с Джинни тоже.

— Ты не можешь так с нами поступить! — воскликнул Рон. — Мы же твои друзья!

— Друзья, которые не писали мне всё лето?! — вскипел Бонд. — Вы развлекались на площади Гриммо, тогда как я должен был жить у Дурслей! У Дурслей! Господи, да я предпочёл бы жить у Малфоев! Вы могли ежедневно читать книги семейства Блэк! Вы могли ежедневно общаться с Гермионой! А я был заперт в маленькой спальне с усиленными стенами и стальной дверью, и единственным моим развлечением был старый сборник кроссвордов Дадли, в котором на месте «17 по горизонтали: усиленная носовая часть корабельного киля» ручкой написано «форъваттер»[43]! Если бы я не был мальчиком, мне было бы вообще нечем заняться! И вы при всём при этом не написали мне ни единой весточки?! И продолжаете называть себя моими друзьями?!

Рон открыл рот. Рон закрыл рот. Подпирающая его сбоку Джинни выглядела, как раскалённый докрасна чайник на грани взрыва. Наконец, они дали волю своим эмоциям:

— Ты правда считаешь, что читать, и не абы что, а книги, лучше, чем сидеть взаперти?!

— Ты правда считаешь, что общаться с Гермионой — это развлечение?

Отпрыски Уизли выпалили свои реплики одновременно и с укоризной посмотрели друг на друга: каждый из них в качестве подлежащего осуждению действия выбрал то, против чего второй, в принципе, не возражал.