киносценарий для экрана переменной формы
Д Е Й С Т В У Ю Щ И Е Л И Ц А:
П а в е л Г а й, Т-120
П е т р К л и м о в, Т-5
И в а н Б а р н я г и н, летчик, Герой Советского Союза
В л а д и м и р Ф е д о т о в, Р-27, студент
В и к т о р М а н т р о в, его одноделец
А л е к с а н д р Г е д г о в д, Ы-448, «Бакалавр»
Ч е с л а в Г а в р о н с к и й, Р-863
Г а л а к т и о н А д р и а н о в и ч, хирург
Д е м е н т и й Г р и г о р ь е в и ч М е ж е н и н о в, ботаник
Е в д о к и м о в, полковник
Т и м о х о в и ч, бригадир
П о л ы г а н о в, бригадир
К и ш к и н, Ф-111
Б о г д а н, глава бандеровцев, Ы-655
М а г о м е т, глава мусульман
А н т о н а с, литовец
Х а д р и с, ингуш
Ю р о ч к а, молодой врач
Пожилой н о р м и р о в щ и к
А у р а, литовка
С-213, секретарь прораба, лагерный скрипач
К о к к и А б д у ш и д з е
В о з г р я к о в, С-731
Ч е р е д н и ч е н к о, майор, начальник ОЛПа
Н а ч а л ь н и к о п е р ч е к и с т с к о г о о т д е л а
С т а р ш и й о п е р у п о л н о м о ч е н н ы й
Б е к е ч, лейтенант, начальник режима
Н а ч а л ь н и к К В Ч
Н а ч а л ь н и ц а с а н ч а с т и
Н а д з и р а т е л ь с у г о л ь н ы м л и ц о м
Н а д з и р а т е л ь — «морячок»
П о л и т р у к
П р о р а б
Д е с я т н и к
Заключенные Особлага в номерах.
Надзиратели. Конвойные офицеры, сержанты, солдаты. Танкисты.
Во вступлении и эпилоге:
М у ж
Ж е н а
А л ь б и н а
Оркестранты, официанты, Курортная публика.
Значок "" означает монтажный стык, то есть внезапную полную cмену кадра. В остальных случаях подразумевается, что последующий кадр получается из предыдущего плавным (панорамным) переходом.
Надписи, начатые с левого края страницы, означают музыкальное и всякое звуковое сопровождение.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
УЗКИЙ (ВЕРТИКАЛЬНЫЙ) ЭКРАН.
Кипарисы! Вытянулись!.. Исчерна-зеленые.
У их подножья — снование маленьких людей. Далеко за вершинами скалистые горы в клубящемся туманце.
ШИРОКИЙ ЭКРАН.
Курортная аллея под ними. Газоны. Стволы и стебли знают свое место.
И все же хорошо…
Идут курортники нам навстречу в веселом пестром легком. В чалмах самодельных. Защитных очках. И с мохнатыми полотенцами.
Шуршит под ногами гравий. Обрывки неясные речи. Звук подъехавшего автомобиля.
Из «волги» выходят — Дама со слишком золотистой прической, ее Муж в чесучевом костюме, Девушка и Мантров, подобранный, довольно молодой. Они заперли машину и идут по аллее то в тени, то на солнце. То сквозь тень, то сквозь солнце.
Свисают ветви с бледно-розовой ватой цветов.
Они идут мимо киоска сувениров.
Мимо скамей, где отдыхают грузные курортники и грузные дети.
Открывается крутой откос наверх. По откосу — широкие ступени, декоративный кустарник.
Они поднимаются. Вверху — веранда, парусиновые пологи над ее пролетами. Над входом надпись: Ресторан «Магнолия».
оттуда доносится музыка.
Муж дамы:
— Ну как, Виктор? Выдерживаешь?
У Виктора сдержанная, но располагающая улыбка, ясный взгляд. То ли рассеянность, то ли растерянность:
— Не знаю. Еще не могу привыкнуть. Золотистая дама:
— Ах, Витенька! К хорошему люди привыкают легко! К хорошему мы вас быстро вернем. Правда, Альбина?
Девушка в той поре, когда всякая хороша. Мило-диковатая прическа. Улыбается вместо ответа.
ресторанная музыка ближе и громче.
Они уже — под шатром веранды. Белизна и сверкание столов.
Есть свободный, они садятся.
В прозор между балюстрадой и пологом — вершинки кипарисов где-то близко внизу, а за ними — море, море… Беленький пассажирский катерок.
веселенькая разухабистая музыка.
Муж
— Нет! Поразительное и удивительное не что Виктор там был, а что он оттуда вернулся! Невредимым!
Дама:
— Страдалец! Чего он там натерпелся! И ничего не хочет рассказать!
Мантров смотрит ясными глазами, улыбается умеренно:
— К сожалению, я ничего не помню. Я — все забыл…
Море — во весь экран, лишь край полога наверху, колонка веранды. И внемлющий профиль девушки:
— Но сейчас-то вам — разве плохо?
только голос его:
— Хорошо бесконечно.
Море. И профиль девушки.
В кадр входит плечо и темя официанта, наклонившегося к их столу:
— Антрекот — два, фрикассе из лопатки — раз… Суфле лимонное четыре…
Голова Мантрова запрокинулась, кадык ходит по горлу:
— Будто в насмешку…
Общий вид ресторана. Чистая кушающая публика. Дородные официанты просторными проходами снисходительно разносят подносы. Две пары покачиваются между столиками. На эстраде — маленький оркестр: струнные, саксофонист, ударник.
бесшабашный мотивчик. Голос Мантрова:
— Будто в насмешку вот такой же оркестрик по воскресеньям играл и там…
Скрипка и виолончель и движущиеся их смычки остаются резкими. Остальные инструменты и все оркестранты расплываются…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . но резко звучит все тот же, все тот же распущенный мотивчик. . . . . . . . . . . . . . . . . .
И проступают четверо оркестрантов в черных спецовках, и черных картузиках. Над козырьками картузиков, выше сердца на спецовках и над левыми коленями у всех — белые лоскутки с черными номерами. У первой скрипки, одутловатого парня с добродушным видом, — номер С-213.
Стулья оркестра — на маленьком сколоченном возвышении около квадратного столба, посреди огромной столовой, где в два ряда идут такие же столбы. И тесовые грубые ничем не покрытые столы — в четыре долгих ряда. И за каждым столом — по десятку заключенных, лицами к нам и спинами к нам (меж лопаток у каждого — тоже лоскут с номером).
