На площадке перед подъездом двое несли пустоту.
— Стой, скобки тебе в каждый абзац! — скомандовал тот, который пониже. Он нес сзади. — Как двери открывать будешь, руки-то заняты?
Второй носильщик, с выдающимся животом, остановился и посмотрел через плечо.
— Ага, поставить надо, открыть подъезд, а потом заносить.
— Как ты поставишь гроб на ступени? Сначала нужно под дверь кирпич.
Толстяк развел руками за спиной, от чего воображаемый груз упал. Первый носильщик от этого расстроился и тоже отпустил свою часть пустоты. Оба глубоко вдохнули аромат майского вечера — липа, акация, сирень. И запах жареных котлет, вырвавшийся из открытого кухонного окна на третьем этаже.
— Еще раз?
— Давай.
Тот, который ниже, — в спортивной майке, капри и сандалиях. Осанкой и плавностью движений он походил на благородного офицера из старинных романов, если бы не рост. Положение могли бы спасти тонкие усики и баки, но лицо было чистым, и на нем лежали складки — возле глаз и вокруг рта.
Толстяк, вдобавок к животу, имел лысину, а при ходьбе словно перекатывался с ноги на ногу. Постоянно вытирал платком лоб, виски и шею. Льняная рубашка и коттоновые брюки в районе локтей и коленей были мокрыми. Ступни загорели по контуру лямок на шлепанцах.
С лавочки за ними наблюдал здоровый детина в наушниках. То и дело подносил ко рту бутылку, но пиво в ней давно закончилось, поэтому движение носило ритуальный характер. Мельтешение носильщиков совершенно не волновало детину. Он сидел с каменным лицом, изредка протирая глаза.
После очередной неудачной репетиции грузчики сели на противоположную лавочку — перевести дыхание.
— Чего он уставился? — Толстяк мотнул головой в сторону детины.
— Не обращай внимания. Это мой сосед Алик. Работает сутки-трое. Вчера у него начались «трое». Видишь, готовый полностью.
— Слушай, Рёшик, я, когда сюда шел, он и еще двое пили из пузырька возле погребов.
— Боярышник. — Невысокий посмотрел исподлобья на Алика, качающего головой в наушниках. Закурил и громко произнес: — Достали люмпены. Поубивал бы.
Из-за дальнего угла дома выехал фургон. Осторожно, будто переступая через ямы в асфальте, направился в сторону подъезда. Носильщики подошли к дороге.
— Надо было все-таки нанять грузчиков, — глядя на фургон, сказал толстый.
— Справимся.
Водитель в серой майке, не скрывающей седых волос на груди, залез в кузов и помог спустить груз. На тротуар его втащили толстый и маленький. Нескольких метров им хватило, чтобы устать — ношу поставили на лавку.
— Тяжелый подарок получился, спасибо Лёнчик. Только на кой он мне?
— После ремонта новый купили, на даче есть один. А у тебя книги на полу стоят.
Отдышались.
— Опять этот, в наушниках, смотрит.
— Ему наверняка блатняк по мозгам долбит, гляди: глаза выкатил. Иди, дверь открывай.
Сосед Алик еще раз приложился к пивной таре и поправил наушники. Они не звучали — сел аккумулятор. Алик наблюдал за потугами интеллигентиков, несущих книжный шкаф, и внимательно слушал, о чем говорят.
Вечер переставал быть томным.
Когда Рёшик и Лёнчик подтащили шкаф к открытой двери, проход загородил пожилой мужчина, забежавший со спины.
— Вы в лифте это повезете? — спросил он. — Смотрите, кнопки не поломайте. У нас многострадальный лифт: то стенки поцарапают, то нужду справят. — Пожилой кивнул в сторону Алика. — Эти вот деятели и мочатся. А я побежал, мне надо быстро. Лифт вам спущу. У вас книжный шкаф, надо же… Редкое приобретение по нашим временам.
Носильщики кряхтели от тяжести, но слушали. Пожилой сосед говорил с такими интонациями, что улыбка сама ползла на лицо. И вроде бы о серьезных вещах разговор, а смешно — и все тут.
С передышкой добрались до лифта. Поставили шкаф на пол, нажали кнопку вызова.
— А войдет?
— Должен. Я мерил. Чуть наклонить надо, чтобы гипотенуза получилась.
Лифт не ехал.
— Поднимусь, нажму на втором, — предложил Рёшик.
Он сделал несколько шагов по лестнице и остановился, услышав голос.
— Помогите! — донеслось из шахты. По звуку — кабина остановилась между вторым и третьим этажами. — Кнопка не работает, мобильный не ловит. Вызовите кто-нибудь горлифт!
— Без проблем! — прокричал в закрытые створки Лёнчик. — Говорите номер.
В шахте помолчали.
— Не знаю! — ответил застрявший. — Я никогда не вызывал. У жены спросите, я в сто второй живу. И побыстрее, пожалуйста, очень хочется в туалет!
Рёшик и Лёнчик смотрели друг на друга в полутьме подъезда — наступили ранние сумерки, лампочка на первом этаже не горела. В тишине оба почувствовали присутствие третьего. Обернулись в сторону лестницы, ведущей к двери подъезда, и увидели силуэт. Он качнул головой, приложился к пустой бутылке и зашлепал вниз.
— Где сто вторая? — спросил Лёнчик.
— На седьмом, кажется.
— Пойдем?
— Ты иди. У меня другая идея.
В горлифте сказали, что заявка — на очереди, бригада будет в течение часа. За это время Рёшик сделал Алику предложение, от которого тот не смог отказаться. Через десять минут Алик и его товарищ Валера, мужик такого же алкоголического вида, но худой и длинный, явились к подъезду с лямками для переноса мебели. Минут за пятнадцать подняли шкаф на девятый этаж, получили за работу на литр водки и взяли в соседнем доме трехлитровую банку самогона. Позвав третьим знакомого ханыгу, спрятались за гаражами.
