Жизнь для книги

Художник Н. Симагин

Составление и подготовка текста А. 3. Окорокова

Рукопись этой книги имеет свою историю. В 1922 году автор представил ее в Госиздат с просьбой — «просмотреть». Она была прочитана многими руководящими работниками советского издательства того времени. Скромнейший и добрейший из виденных мною политических редакторов — Д. А. Фурманов, между прочим, сказал: («Как это все интересно, хоть роман пиши…» Но печатание книги все-таки было отложено до более удобных времен.

В последующее время в советском издательском мире не раз вспоминали о поучительном труде известного книгоиздателя дореволюционной России, но рукописи не могли обнаружить, она затерялась в несовершенных тогда архивах. И только вот теперь сын покойного автора обнаружил один из экземпляров рукописи среди бумаг отца и предложил ее вниманию издательства.

Труд старейшего представителя полувековой эпохи книгоиздательского дела теперь становится достоянием советской общественности. Многочисленные деятели литературы, культуры, народного просвещения, книгоиздательства и книготорговли с большим интересом встретят издание книги, найдут в ней много ценного. И не только они — молодые, пытливые советские читатели с пользой и удовольствием прочтут эту книгу и как повесть о жизни и делах удивительного капиталиста, захваченного в сферу чудесного влияния книги, идей просвещения, и как исторический документ о тех преследованиях, «препонах» и «карах», какими встречал книгу и просвещение дикий, невежественный и жестокий строй дворянско-чиновничьей олигархии.

Великий писатель нашей эпохи А. М. Горький так оценил деятельность И. Д. Сытина: «Одним из таких редких людей я считаю И. Д. Сытина, человека весьма уважаемого мною. Он слишком скромен для того, чтобы я мог позволить себе говорить о его полувековой работе и расценивать ее Значение, но все-таки я скажу — огромная работа. Пятьдесят лет посвящено этой работе, но человек, совершивший ее, не устал, не утратил своей любви к труду… И я горячо желаю Ивану Дмитриевичу доброго здоровья, долгой жизни для успешной работы, которую его страна со временем оценит правильно…»

При чтении этой книги нельзя забывать, что написал ее семидесятилетний человек иного общественного мира, несвободный от многих заблуждений и предрассудков (наивная вера в благожелательного бога, преувеличение роли личной предприимчивости, преклонение перед патриархальными нормами отношений между людьми и т. п.). Тем ярче предстанут перед глазами читателя личные черты этого человека: страстная любовь к книге, неукротимая энергия в достижении целей, стремление умножать, украшать и широко распространять книгу как орудие культуры и прогресса.

Можно напомнить читателю, что этот замечательный книгоиздатель второй половины XIX и начала XX века жил в то время, которое В. И. Ленин характеризовал так:

«…Земледельческий капитализм впервые подорвал вековой застой нашего сельского хозяйства, дал громадный толчок преобразованию его техники, развитию производительных сил общественного труда.»

«Россия сохи и цепа, водяной мельницы и ручного ткацкого станка стала быстро превращаться в Россию плуга и молотилки, паровой мельницы и парового ткацкого станка.»

«…все указанные изменения старого хозяйственного строя капитализмом неизбежно ведут также и к изменению духовного облика населения»[1].

Эти изменения не могли не вызвать стремления к грамотности, школе, книге. Это и благоприятствовало той жизненной деятельности, в сферу которой вступил И. Д. Сытин.

Деревенский паренек из села Гнездникова Костромской губернии, родившийся еще при крепостном праве (в 1851 году), начал жизнь с единственным достоянием — физическим здоровьем, весьма скромной грамотностью (по псалтырю), крестьянской любовью и уважением к своему и чужому труду. Очень метко писатель Вас. Ив. Немирович-Данченко в юбилейном приветствии назвал его «сам себе предок», ибо не было у деревенского мальчишки ни наследственного имущества, ни влиятельных родственников, помогающих ему «строить жизнь».

Если добавить, что Сытин безусловно обладал живым, пытливым умом, практической сметкой, чуткостью ко всему новому, полезному, то этим будет сказано главное.

14 лет (в 1866 году) Сытин стал «учеником для всех надобностей» в маленькой книжно-картинной и скорняжной лавочке Шарапова на Никольском рынке в Москве. Это была патриархальная торговля лубочными картинами, преимущественно религиозного содержания, и традиционной литературой Никольского рынка — аляповатыми песенниками, письмовниками, сказками типа «Бовы-королевича», «Еруслана Лазаревича» и т. п. Книги и картины распространялись вразнос мелкими торговцами — коробейниками (офенями). Многие из них торговали единолично, а некоторые объединялись в артели со своеобразным «хозяином» во главе, обеспечивавшим их товаром, кредитом и связью с оптовыми поставщиками. Коробейники торговали не только картинами и книгами, но и различными мелкими хозяйственными предметами, украшениями. Шарапов снабжал эти «универмаги на ногах» картинами и лубочной литературой, будучи не издателем, а только посредником.