© Douglas Kennedy 2015 This edition is published by arrangement with Aitken Alexander Associates Ltd. and The Van Lear Agency
© Новоселецкая И. П., перевод на русский язык, 2016
© Издание на русском языке, перевод на русский язык. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2016
© Оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2017
* * *
Забрезжил рассвет. И я уже не могла сообразить, где нахожусь.
За окном – небо, купол проступающей голубизны. По краям внешний мир пока еще не обрел ясных очертаний. Я попыталась сориентироваться в пространстве, определить точное географическое положение того места, где я нахожусь. Понемногу прихожу в себя. Что-то вспоминается, несколько важнейших фактов.
А именно:
Я в самолете. В самолете, который всю ночь летел над Атлантикой. Самолет направляется в угловую часть Северной Африки, в страну, которая на карте напоминает кипу[2] на макушке континента. Судя по информации, высвечивающейся на экране в спинке кресла передо мной, до нашего пункта назначения оставалось семьдесят три минуты, восемьсот сорок два километра (я ведь летела в зону метрических единиц). В это путешествие я отправилась не по собственной инициативе. Скорее поддалась на уговоры человека – рослого мужчины (метр девяносто три), чье крупное тело было втиснуто в узкое кресло рядом с моим, зажатым между двумя соседними сиденьями. Это был не самолет, а настоящий кошмар: ноги не вытянуть, лишний раз не повернуться, ни одного свободного места, шесть – никак не меньше – орущих младенцев, муж с женой, которые постоянно пререкались на арабском, отвратительная вентиляция, система кондиционирования еще хуже, пластмассовая еда на ужин, очередь в туалет – на целый час, смрад потных тел, распространявшийся ночью по салону, который больше был похож на свинарник. Слава богу, что я заставила Пола взять с собой «зопиклон», от которого клонит в сон даже в самых невыносимых условиях. Стараясь не думать о вреде лекарственных препаратов, я попросила у Пола таблетку снотворного и на три часа забыла о неудобствах нашего душного высотного карцера.
Пол. Мой муж. Мы поженились относительно недавно – всего три года назад. Скажу честно: мы любим друг друга. Любим страстно. И часто говорим себе, как же нам необычайно повезло, что пути наши пересеклись. И я искренне в это верю, ведь Пол был предназначен мне самой судьбой. Верю так же, как в тот день, когда мы официально оформили наши отношения, поклявшись быть вместе до самой смерти, и я мысленно убеждала себя, что сумею отучить Пола от некоторых его пагубных привычек, что со временем ситуация улучшится, стабилизируется. Тем более что теперь мы пытаемся завести ребенка.
Пол вдруг ни с того ни с сего стал бормотать во сне, все громче и громче. Когда наш сосед – пожилой мужчина, спавший в очках с затемненными стеклами, – зашевелился, потревоженный его возбужденной бессвязной болтовней, я тронула мужа за руку, пытаясь вывести его из кошмарного забытья. Он продолжал беспокойно вскрикивать и наконец, резко открыв глаза, ошалело уставился на меня, будто видел впервые в жизни.
– Что… где… я не…?
Ошеломление в его лице внезапно сменилось детской растерянностью.
– Я заблудился? – спросил Пол.
– Вряд ли, – ответила я, беря мужа за руку. – Тебе просто приснился страшный сон.
– Где мы?
– В самолете.
– А куда летим?
– В Касабланку.
Это известие, казалось, его удивило.
– А зачем мы туда летим, Робин?
Я поцеловала его в губы. И предположила:
– Наверное, за приключениями?
Судьба вплетена в мелодию случайностей. Нечаянная встреча, импульсивное решение… и вдруг судьба начинает двигаться по собственной траектории, довольно интересной. Именно судьба привела нас в Касабланку.
Уже светилась табличка «Пристегните ремни». Все столики были убраны. Спинки кресел приведены в вертикальное положение. От перепадов давления у многих пассажиров закладывало уши, в салоне тут и там плакали дети. Две мамаши – с укутанными в чадры лицами – тщетно пытались успокоить своих малышей. Один из них, таращась на спрятанное под материей лицо, кричал лишь сильнее. Представьте, что вы, оказавшись среди незнакомых людей, в непривычной обстановке, не видите лица матери. Дома она вся на виду, но за его стенами в прорези платка можно разглядеть лишь глаза и еще под тканью – контур губ. Разве для маленького ребенка, который внезапно проснулся от боли в ушах, вызванной перепадом давления в самолете, это не повод, чтобы зайтись криком?
– Милые крошки, – прошептал Пол, закатывая глаза.
Я обхватила его ладонь своей, сказав:
– Скоро уже приземлимся.
Как бы я хотела, чтобы рядом с нами сидела наша собственная «милая крошка».
Пол вдруг обнял меня и спросил:
– Ты все еще любишь меня?
Я крепче стиснула его руку, зная, что он жаждет подтверждения.
– Конечно.
Три года назад, когда он впервые вошел в мой кабинет, я тотчас же поняла, что это любовь.
