11.09.12. 15:00 Окрестности города N–ск. Свалка.
Какого черта принесло этого черножопого урода сюда. Что мне проблем в жизни мало. Ну не должно его сегодня здесь быть.
Прибывший местный султан Аслан — «Ослан» прямо из своего черного джипера «Land Cruiser Prado» [1] направился в свою резиденцию — вагончик. Сразу туда же рванули «ослановы джигиты».
Что‑то затевают.
Уже давно обещали городские власти построить мусороперерабатывающий завод, так он в обещаниях и остался. Лишь на очередных местных выборах его новый проект появляется в новых обещаниях тех же самых людей. А построй они завод, тогда бы столько рабочих мест добавилось. И дешевая энергия. Стал бы чище город. И не задыхались бы горожане от часто горящей свалки. Особенно в раскаленное южное лето. Поменьше стало бы здесь «черных» — ведь здесь придется работать.
А сейчас они сами устроили сбор металлолома, макулатуры, цветмета, пластика, бутылок, шмотья и прочего вторсырья, используя бесплатную «бомжовую» рабскую силу.
«Черные» уже совсем достали. Зачем им разрешили спуститься с гор. Сидели бы там и друг друга резали, не торопясь, с чувством, с толком, с расстановкой. А вооруженные казаки бы их охраняли от нас. Нет, блин, толерантность, дерьмократия и прочие ужасы Запада для нашего бюрократического не слишком Востока.
Нам нельзя ничего — черным же все можно.
И вот результат — джигиты заправляют делами в российской глубинке, даже на городской свалке.
Ненавижу эту наглую породу за нежелание работать, хоть головой, хоть руками.
Смелые, когда десятеро на одного, и трусливы, когда один на один.
Тупорылые, в основном, но хитрожопые.
Культивирующие право сильного, как у животных.
Такие вот альфа–самцы человеческого рода.
Они ненавидят других людей, хоть чем‑то отличающихся от них: верой, полом, знаниями, умением, финансовым достатком… Особенно последнее. Для них наличие у других хоть маломальских материальных ценностей — просто личное оскорбление, которое они пытаются быстро разрешить, невзирая на протесты ограбляемых. А если кто не только сопротивляется, но и дает им должный отпор — ненавидят вплоть до самой смерти.
Вот и у меня тоже вот такое же случилось.
Перешел дорожку этому эмиру свалки. Не дал себя обобрать и не стал их рабочим–рабом. Да еще с глазу на глаз пообщался с «осланом».
Устроил им небольшую «войнушку».
Теперь мстит.
И если попаду в поле зрения его или его банды — сразу каюк.
И ни какой толерантности.
Итак, надо делать ноги отсюда — место моего пребывания здесь становиться опасным для моего здоровья. Иначе можно самому искать крепкую веревку и надежный сук, чтобы не было мучительно больно …
Но это не для меня. И даже не успокаивает то, что на парочку горцев меньше станет на этом свете.
Джигиты свои горные законы у нас вводят — Запад молчит: это же не национализм.
Начинаем сопротивляться — хочется оставаться русскими со своими традициями. Запад сразу подымает вой о русском махровом национализме и шовинизме.
Если в предыдущие века дети смешанных браков, особенно при Советах, всеми правдами и неправдами старались записаться русскими, хотя инородцу при Империи жилось легче. То в последнее десятилетие новая тенденция — только не дать записать в графе национальность русский (-ая).
Вот и результат новой власти: количество русских резко стало падать.
От нас уже ничего не зависит. Нас просто не слышат. Но, несмотря на это, хотелось что‑то изменить, как‑то исправить такое положение.
Один дед молдаванин рассказывал, как в сороковых годах двадцатого века казахи ссыльных чеченов воспитывали.
В совхозе праздник — привезли из района кино. После просмотра картины старшее поколение разбредается по домам или в гости, а молодежь идет на танцы.
Танцуют парами. Здесь все вперемешку: и казахи местные, и ссыльные украинцы с молдаванами; и эвакуированные с захваченных фашистами территорий.
Тихо — мирно.
Одно слово — праздник.
Как не бывает бочки меда без ложки дегтя. Так и на этом празднике появляются молодые джигиты с дальней чеченской кошары.
И как всегда, их закон — для всех закон. Подходят к девчонкам, хватают и тащат танцевать. Сопротивляющихся начинают бить. Заступаются парни по одному, и их отоваривают втроем, вчетвером.
Казахи как‑то сразу все исчезли.
В общем, полный конец праздника.
Крики. Гвалт. Избитые ребята. Плачущие девушки.
И тут возвращаются молодые казахи на конях.
Арканами похватали чеченов, и по земле, если не устоял на ногах уволакивают далеко в разные стороны степи. А там плетками, нагайками — выдают полный воспитательный комплекс.
Под утро все чечены — от детей до старух, под предводительством старших рода, вооруженные чем попало приходят в совхоз на разборки.
Местные аксакалы отвечают, что наказали только виновных.
А те в ответ чечен всегда не виновен и не подсуден. Выдайте виновников, а то всех порежем.
