Чико лежал ничком, головой в колючий куст, и единственным его желанием сейчас было — уйти в землю. Он перебрал в уме уже все крутые ругательства докеров, взывал к матери божьей Соледад. В живот больно давил засунутый за ремень старый «хорн». До слуха Чико доносились крики студентов и лающие команды капитана гвардейцев.
Университет взбунтовался неожиданно — по крайней мере, так казалось на первый взгляд. Случилось это после того, когда по доносу одного из профессоров исключили нескольких студентов. Все исключенные были активистами студенческого совета.
Университет превратился в кричащий хаос. В аудиториях митинговали. Сначала робко, а потом все громче зазвучали слова «свобода» и «демократия». Громоздились баррикады. Но оружия почти не было, три-четыре ствола не в счет…
Чико сорвал голос, уговаривая, упрашивая, перекрикивая записных ораторов, он вертелся среди разъяренной молодежи, как черт. Сначала он говорил: «Не время! Не время!», но на него уже начали поглядывать косо. Тогда Чико попытался втолковать несколько простых истин: если уж начали, то теперь необходимо послать связных к докерам, рыбакам и на шахты, выставить пикеты, добыть оружие. Чико знал, где можно разжиться гранатами.
Но его не поддержали. Покричали и решили, что нужно сочинить петицию Верховному. В актовом зале засели юридический и филологический факультеты. «Политическая беспризорность», — сказал Чико и присоединился к тем, кто сооружал баррикады на главной аллее. Но там было столько нервозности и бестолковости, что финал стал ясен сразу… С глазу на глаз Чико переговорил с теми, кто доверял ему. После этого разговора человек двадцать покинули университет, поодиночке пробираясь домой. Двоих Чико послал в порт и на шахты.
Пора было и самому уходить — с минуты на минуту здесь начнется бойня: чего-чего, а иллюзий насчет Верховного Чико никогда не питал. Судьба ребят у баррикады была ему совершенно ясна. Шкурой своей Чико еще мог бы рискнуть, но делом, которому служил, — никогда. Понятие партийной дисциплины было свято. Поэтому Чико уходил.
Он улизнул через парк, поднялся на холм и ползком пробрался сквозь кусты к обрыву. Университетский парк отсюда был виден, как на ладони. Видел Чико и то, как вокруг выставлялось оцепление…
Пятнистый броневичок развернулся на главной аллее, прикрывая пехоту. Капитан, остановившись в десятке шагов от баррикады, заложил руки за пояс и предложил студентам не валять дурака. Его голос был ровным, металлическим, и в нем явственно звучало усталое презрение. С баррикады раздался одинокий выстрел. Чико закусил губу.
Пехота перестроилась для атаки. Капитан поднял руку, готовясь отдать команду. Как вдруг послышался мягкий размеренный рокот. Чико задрал голову, шаря в небе глазами.
Маскируясь складками местности, вынырнул камуфлированный вертолет противотанковая бронированная «кобра» — качнулся и завис над баррикадой.
«Ну все, — подумал Чико. — Теперь все. Теперь даже уйти никто не сможет. Эх, парни!..»
Капитан несколькими командами перестроил гвардейцев для атаки с поддержкой вертолета. Но «кобра» повела себя странно. Она переместилась, замерев над самой баррикадой. По броне щелкнули несколько пуль. Провалилась внутрь дверь кабины, и в проеме показался человек в оливковом комбинезоне, похожем издалека на военную форму. Он абсолютно спокойно сел, пристегнулся широким ремнем, нашел упор для ног. В его руках тускло блеснул небольшой автомат, казавшийся по сравнению с массивной фигурой стрелка игрушечным.
И точная очередь резанула по цепочке гвардейцев, выкосив ее почти всю. Капитан нырнул в клумбу, гвардейцы залегли. Стрелок теперь вел огонь одиночными выстрелами. С баррикады его поддержали в два ствола.
Тут Чико не выдержал. Все-таки ему было только восемнадцать лет. Он вскочил, рванул из-за пояса «хорн»:
— Ну, держись, жабы!
Он сразу же привлек к себе внимание и оказался под пулями. Прикрываясь стволом дерева, Чико упоенно палил по грязно-зеленым фигурам гвардейцев. Наконец-то он дорвался до настоящего дела!
«Кобра» чуть переместилась, стрелок из вертолета прикрыл Чико. Парень видел, как пилот «кобры» поднес к губам микрофон. Над парком прокатился жестяной голос:
— Уходите все, быстро! Держу огонь еще пять минут!
Студенты за баррикадой, пригибаясь, бросились прочь.
— Там оцепление! Переловят, как котят! — завопил Чико. Его сейчас не занимало, кто эти люди в «кобре» и почему пришли на помощь студентам. Враг моих врагов — мой друг.
Из вертолета опустили дюралевый трапик. Чико буквально взлетел в кабину. «Кобра» качнулась и резко отвалила, набирая высоту. Вслед застучали автоматы.
— Оцепление! — кричал Чико. — Их перестреляют поодиночке!
Стрелок кивнул. По его знаку пилот завесил «кобру» над линией оцепления. Одной очередью стрелок пробил в ней брешь, сквозь которую студенты беспрепятственно проникли за территорию университета. Теперь у них появились шансы на спасение.
А вертолет нырнул в овражек и быстро уходил прочь.
— Класс! — ликовал Чико. — Это работа! Спасибо, парни! Теперь — в порт, к докерам. И через сутки Верховный получит от нас такую кашу, которой, надеюсь, отравится.