Видавший виды стол с кипой исписанных листков. Пыльная керосиновая лампа и огарок свечи на треснувшем блюдце.
Скисшее молоко в стакане, остатки яичной скорлупы.
Обшарпанная спинка железной кровати.
Он лежал, живой среди мёртвых и мёртвый среди живых. Его забыли, как случается со всяким чудаком.
Да и что Они знали о нём? Эти тени в чёрных мантиях и банковских обёртках. Холодная полутёмная комната. Сюда Они не заглядывали, опасаясь простуды — так можно отдать концы несколько раньше, чем Господь призовёт к себе.
Здесь функционировал мозг величайшего учёного, мозг, ибо тело ничего уже не требовало, оно и теперь покоилось на кровати, как что-то ненужное.
Вчера явился Фишер, прикрывая лицо батистовым белым платком, он предложил сто тысяч фунтов стерлингов, целых сто тысяч за его рукописи.
Учёный ответил отказом. Единственное, чего он опасался всю долгую жизнь — это зависимости. Зависимость мешала пробиваться к намеченной цели. Он надеялся и в этот раз выиграть схватку у смерти, но, видимо, обманулся.
— Для чего? Для чего всё это? Зачем? Пятьдесят с лишним лет ощупью, шаг за шагом…
Ему кричали:
— Ты идёшь не так, как надо! Ты бредёшь не туда! Мы знаем, как и куда!
Он не слушал
Редакторы заворачивали статьи:
— Они трудно читаются.
— Но писать их ещё труднее, господа!
Его юношеские изобретения в области радио принесли английским компаниям миллионные прибыли, а теперь он умирал в чудовищной бедности.
Чу! Скрипнула половица! Нет, этого не может быть — просто бред. Да и что может быть у человека в семьдесят пять? Подагра, инфлюэнца, бред.
Он с трудом приподнялся и нащупал рукопись под подушкой. Тут!
Прислушался. Тихо.
Таран! Таран! Эти ворота надо пробить. Удар и ещё удар!
— Господи Боже! Голова раскалывается. Глаза ничего не видят.
Темно. Очень темно. Слишком темно. Совсем темно. Удар!
Старик замер и не двигался.
В соседней комнате в самом деле заскрипели половицы. Две тени, одна за другой, шмыгнули в дверь и, мелькнув в проёме, снова стали неразличимы. Они такими были всегда.
— Вредный старикашка, — прошептала первая тень, — в больницу бы его, и никаких проблем.
— Скряга, — заметила вторая.
Учёный не подавал признаков жизни. Дыхание умирающего не нарушало тишины.
Полоска света от потайной лампы разрезала темень. Над ним склонился человек в чёрном, второй оглядывал жилище клиента. Нового клиента. Им платили — они работали.
— Поглядывай за дедом! — прошептал первый, перепоручив старика коллеге.
Сам он, плавно перехватив фонарь, полез в карман и извлёк вчетверо сложенный лист. Затем грабитель принялся за более детальный осмотр, по-кошачьи ступая от предмета к предмету, время от времени сверяясь с бумагой.
— Ну-ка, а что это у него? — произнёс напарник по воровскому мастерству, приглядываясь.
— Где?
— А вон! — зашептал тот в ответ, указывая на изголовье.
— Ну, проверь, дурья твоя башка! Да, не трусь! Дед спит, как сурок.
Грабитель снова осторожно приблизился к кровати, наклонился…
В тот же миг костлявые холодные пальцы старика впились ему в горло. Вор повалился на бок, увлекая хозяина дома за собой. Два тела сплелись в борьбе и покатились по полу.
— Брось фонарь, дурень! Смотри быстрее, где рукопись! — прохрипел первый напарнику, отдирая от себя железные пальцы.
— Смотрю! Чёрт тебя дери! — выругался второй, торопливыми движениями срывая ленту с папки, доселе находившейся под подушкой… — Не то! Пусто! Её там нет! Кукла! — разозлился он.
Лампа вспыхнула раз и погасла. Воцарился мрак.
— Да угомонись ты, старик! — выдохнул первый, отбросив от себя учёного.
— Болван, на окне свеча! Не трать спички, — задыхаясь, проговорил старик.
Грабитель от неожиданности так и шагнул к окну, но на полпути опомнился и обернулся, чтобы помочь товарищу. Сейчас глаза привыкнут к темноте и тогда…
— Ты нам всё расскажешь и покажешь.
Старик не ответил.
— Эй, дед! Чего? Заснул? — забеспокоился грабитель.
— Э! Э! Старик! Погоди умирать! — поддержал его второй во весь голос.
— Вон отсюда!
Нет! Они не расслышали слов! Слов-то как раз таких и не было.
Затем чиркнула спичка.
У окна возник третий. Там стоял высокий гибкий человек в странном чёрно-голубом костюме и в округлом шлеме, закрывающем лицо по самые губы.
— Вон отсюда! — так же чётко подумал третий, бросив взгляд на ничком лежащего ученого.
Один грабитель поднялся с колен и послушно двинулся к выходу. Второй, как видно, обладал более крепкими нервами и потянулся за пистолетом. Незнакомец оказался во сто крат проворнее. Его оружие действовало невидимо и бесшумно.
Подельники повалились на пол.
Незнакомец бросился к старику, словно пушинку поднял его на руки и отнес к ложу. Ловким движением он достал из сумки, прикреплённой к поясу, маленький цилиндр. Прислонил его к виску раненого.
— Где я? — прошептал тот, не поднимая век.
— Вы у себя дома.
— Кто вы и что вам нужно? — спросил учёный, с усилием открывая глаза, — У вас «не оксфордский» акцент.
— Даёте ли вы слово выслушать всё до конца, мне незачем лгать.
— Даю слово. По-моему, вы иностранец, — уточнил старик.
