Дональд Уэстлейк
Рождественский подарок
Открыв дверь после настойчивой трели звонка, О'Брайен оказался лицом к лицу с патрульным Кинаном.
— Только не это! — воскликнул О'Брайен. — Только не в канун Рождества! Я ничего не сделал!
— Расслабься, О'Брайен, — улыбнулся Кинан. — Я не собираюсь тебя арестовывать.
— Не собираешься?
— Заходи, — О'Брайен отступил в сторону, как только патрульный переступил порог, и захлопнул дверь.
Кинан оглядел чистенькую, но бедно обставленную гостиную.
— Н-да, — покачал он головой. — Преступления, похоже, дохода не приносят.
— Поэтому ты и пришел? Чтобы поведать мне эту истину?
— Нет, О'Брайен. Мы ведь знакомы много лет.
— Хочешь сказать, что все эти годы ты меня арестовывал. И много раз понапрасну.
— Я делаю свою работу, ты — свою. — Кинан пожал плечами. — А теперь мне нужна твоя помощь.
— Закладывать никого не буду, — резко отреагировал О'Брайен.
— В определенной ситуации заложил бы, как миленький, — усмехнулся Кинан, — но я пришел к тебе не за этим. Ты, возможно, не в курсе, но я несколько лет встречаюсь с одной женщиной.
— Что-то я не заметил ее благотворного влияния.
— Пожалуй, ты прав, потому что две недели назад мы поссорились, разругались вдрызг и разбежались. И вина в этом — исключительно моя.
— Мне тебя жаль. — Иронией в голосе О'Брайена и не пахло.
— Я знал, что ты поймешь. Всегда это в тебе чувствовал. — Кинан вздохнул. — А час тому назад она мне звонит. Сожалеет о том, что мы поссорились, думает обо мне, предлагает встретиться вновь. Я, конечно, на седьмом небе от счастья. Две недели ходил сам не свой и не ожидал, что мне представится второй шанс. Она работает официанткой в одном из ресторанов в центре города, и взяла рождественскую смену, зная, что дома никто ждать ее не будет. Она заканчивает работу в половине двенадцатого и хочет, чтобы я подъехал к ней в полночь.
— То есть через час.
— В этом и проблема. Лори говорит… это ее имя, Лори, что все две недели думала только обо мне, а я, полный идиот, думал о чем угодно, только не о ней, отчего на душе становилось только горше. Отсюда следует, что она наверняка приготовила мне роскошный рождественский подарок, который ждет меня у нее дома. Я же ей ничего не купил, все магазины закрыты, и я буду так глупо выглядеть, когда приду с пустыми руками. Учитывая, что мы решили помириться.
— Тяжелый случай, — согласился О'Брайен.
Кинан откашлялся.
— Тут неподалеку ювелирный магазин. «Хендерсон».
— Эй, подожди! — воскликнул О'Брайен. — Мы так хорошо беседовали.
— Не кипятись, не кипятись. Как я понимаю, этот магазин ты хорошо знаешь.
— Что тебе до этого?
— Я уверен, что за последние несколько лет ты не раз бывал там без ведома владельца.
— Докажи.
— Я ничего не хочу доказывать, — покачал головой Кинан. — Во всяком случае, этим вечером мне нужно другое: попасть в «Хендерсон» в ближайшие полчаса.
О'Брайен молча смотрел на него.
— Нет, не для того, чтобы что-то украсть, — уточнил Кинан. — На Рождество дарить краденое нельзя.
— Ты уверен?
— Да, — кивнул Кинан. Я только хочу попасть в «Хендерсон», выбрать что-нибудь красивое и оставить деньги.
— И ты хочешь, чтобы я помог тебе попасть в магазин.
— Ничего не взламывая. Аккуратно, как ты всегда делаешь.
— Кинан, — О'Брайен пристально посмотрел на копа, — это уж очень похоже на ловушку.
— Я бы не стал тебя подставлять, — ответил Кинан. — Перестань, О'Брайен, ты же меня знаешь. Я всегда стремился честно тебя поймать, а ты стремился хитростью избежать наказания. И меняться мы не собираемся. Более того, если ты мне поможешь, за мной будет должок. И будь уверен, наступит момент, когда я за добро отплачу добром.
— Позвони владельцу, он откроет магазин.
— Он уехал на рождественские каникулы. Ты — моя единственная надежда.
О'Брайен задумался.
— Хочешь, чтобы я открывал замки у тебя на глазах?
— Я буду стоять к тебе спиной, пока дверь не откроется.
— Коп будет спокойно наблюдать, как вор лезет в ювелирный магазин?
— Речь идет о моем будущем счастье, О'Брайен.
— Так у меня нет выбора, да?
— Конечно же, есть. — О'Брайен все еще колебался, и Кинан неожиданно спросил: — У тебя есть подружка?
— А что?
— Пока мы там будем, возьми что-нибудь и для нее.
О'Брайен встрепенулся.
— Можно?
Кинан коротко взглянул на него.
— И заплати.
— Понятно, — кивнул О'Брайен. — На Рождество краденое не дарят.
— Именно так.
— Это так трудно, — прошептал Кинан, — подбирать что-нибудь красивое в темноте.
— Обычно в такой ситуации берешь пару горстей того, что попадает под руку, и уходишь, — ответил О'Брайен.
— Это — не обычная ситуация, — возразил Кинан. — Неужели нельзя зажечь что-нибудь поярче этого фонарика?
— Хочешь провести Рождество в полицейском участке, объясняя нюансы своей любовной жизни?
— Тогда целься точнее.
Кинан наклонялся над прилавками с брошками и кольцами, а О'Брайен наклонялся над Кинаном и направлял фонарик на подносы с драгоценностями. Две полоски изоленты оставляли только узкую щель, через которую и выходил слабый янтарный свет. Понятное дело, золото, серебро, полудрагоценные камни при таком освещении блестели не так ярко.
— Может, на другой стороне, — пробормотал Кинан, и они перешли к противоположному ряду прилавков.
