Четвёртый день
«И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной, для отделения дня от ночи, и для знамений, и времён, и дней, и годов; И да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю. И стало так. И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днём, и светило меньшее, для управления ночью, и звёзды; И поставил их Бог на тверди небесной, чтобы светить на землю, И управлять днём и ночью, и отделять свет от тьмы. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день четвёртый».
Бытие 1, 14
По предвечному замыслу, запечатлённому в письменах около трёх с половиной тысяч лет тому, всё казалось легко и просто: наблюдай течение богозданных светил на тверди небесной — и обретёшь себя в незыблемом и неумолимом потоке мгновений, дней и лет и узришь связь времён. Но, по притче, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. И долгие тысячелетия человеку, венцу творения, пришлось блуждать в поисках соизмеримости в круговращении небесных сфер и чередовании земных явлений. И до сих пор ещё не вполне достигнута эта предустановленная гармония.
Не удалось преодолеть и реликты, образно говоря, древнего хронологического столпотворения, когда каждый род, каждое племя и каждый демос имел свой — первоначально вовсе примитивный — календарь. Не всегда ещё достижимо ретроспективное воссоздание распавшейся временной цепи и совмещение хронографических «зарубок» и «засечек» в историческом бытии многих народов, издревле заселивших Землю. Поныне, например, ещё не удалось с точностью перевести временные вехи некоторых событий из жизни Юлия Цезаря в даты самим же им введённого юлианского календаря. Это и позволило известному американскому учёному, специалисту в области хронологии Э. Бикерману некогда изречь весьма парадоксальный — но не без основания к тому — афоризм: «Календарь — это такая вещь, которую не в силах объяснить ни логика, ни астрономия…»
Если обратиться к сегодняшнему дню, то даже в границах единой эры, эры «от Рождества Христова», которая, как уже отмечалось, почти во всех уголках планеты стала абсолютной шкалой для фиксирования исторических событий во времени, при едином исходном моменте, начальной точке отсчёта практикуется не одна, а целых три хронологические системы, имеющие ту или иную степень распространённости. Наряду с так называемым григорианским календарём, принятым в 1582 году по Рождестве Христове при папе Римском Григории XIII и по существу имеющим общемировой статус, в некоторых локальных общественно-конфессиональных образованиях, главным образом — восточно-христианской, православной ориентации, пользуются также более древний юлианский, восходящий, как уже говорилось, ко временам римского диктатора и верховного жреца (Pontifex Maximus) Гая Юлия Цезаря (100−44 гг. до н. э.), и совсем ещё юный новоюлианский календари.
Этот хронологический плюрализм, несомненно, создаёт определённые проблемы как для самих этих религиозных структур и их приверженцев, так и для государств, в которых они обрели своё последнее земное прибежище.
Внутри, в частности, нашей страны, хотя и с заметным опозданием, но перешедшей на григорианский стиль ещё в 1918 году, Русская Православная Церковь по-прежнему продолжает следовать юлианскому времясчислению, бытовавшему в Риме (но не в Иудее!) во дни земной жизни Иисуса Христа. В результате искусственно насаждается ничем не оправданный календарный разнобой, целая категория российских граждан просто выключается из нормального течения времени и для согласования различных стилей вынуждена манипулировать иррегулярно нарастающей в веках корректирующей поправкой. Хорошо ещё, что последняя на грядущем переломе столетий не претерпит изменений и привычное ныне число 13 сохранится в неприкосновенности ещё на один вековой цикл. О чём, правда, знают отнюдь не все пастыри словесного стада церковного.
Это что касается аборигенов. Чада же Московского Патриархата, в рассеянии за рубежами Отечества сущие, по благословению Священноначалия Русской Православной Церкви в основном живут, здесь можно сказать даже так, по инославным календарям, то есть отмечая события церковной жизни вместе с западными христианами, католиками и протестантами. Но от того, на удивление, они не утрачивают своей первобытной святости, как то изначально прогнозируется для случая «внутреннего употребления».
Наблюдаемый календарный анахронизм делает неизбежной внешнюю изоляцию Русской Православной Церкви, ещё не освободившейся к тому же и от последствий государственной в недавнем прошлом политики «железного занавеса». Ведь в настоящее время кроме неё ещё лишь две Православные Церкви придерживаются юлианского календаря — Иерусалимская и Сербская (не считая некоторых так называемых старостильников, отделившихся от своих единоверцев-новостильников, в частности, в Греции).
Константинопольская Православная Церковь, претендующая на ортодоксальный вселенский примат, с 1923 года в аспекте антипапистской контрэскапады чуть ли не исключительно для собственного пользования ввела так называемый
