В моей комнате стоит «Шевроле-импала» 1957 года выпуска, окрашенная в синие цвета двух оттенков с красной и серебряной сверкающей отделкой радиатора и стабилизаторов.
А еще у меня есть «Файерберд» 1992 года с восьмицилиндровым двигателем и V-образным расположением цилиндров, отделанный внутри черной кожей. А кроме того, «Камаро» 1983 года… Правда, его я еще не успел собрать.
Разумеется, это только модели. Ими набит весь мой книжный шкаф, так что новые модели уже ставить некуда. Папа пообещал сделать стеллажи вдоль стены, на которой я развесил плакаты с изображением гоночных машин. Мне не хотелось бы с ними расставаться. Я люблю свои плакаты. На одном из них подпись самого Марио Андретти! Если вы не увлекаетесь автомобилями, то знайте: он самый знаменитый автогонщик. Живая легенда.
Да я и сам тоже что-то вроде легенды. Это потому, что прочитал об автомобилях все или почти все. Никто из ребят в нашей школе не знает об автомобилях больше меня, а мне всего двенадцать лет. Ах да, забыл представиться: меня зовут Митчел Мойниан.
Иногда мы с друзьями, Аланом и Стивом, стоя на углу нашего дома, устраиваем состязания, кто первый определит марку проезжающего автомобиля.
И всякий раз выигрываю я. Потому что могу определить автомобиль даже с закрытыми глазами.
А знаете, о чем я мечтаю по ночам? Не трудно догадаться. Я представляю, как управляю автомобилем.
Так вот, эта история началась тихим субботним вечером. Все утро шел дождь, а когда он прекратился, редкие капли еще стучали в мое окно. Но меня это нисколько не отвлекало. Я был занят сборкой серебряного «Камаро», корпел над чертежами, пытаясь разобраться, откуда какая деталь.
Их был миллион! Задача была не из легких: стоит перепутать отдельные детали и неправильно их склеить, и вряд ли эту машину назовешь «Камаро».
Я уже собрал шасси и тщательно подбирал фибергласовые части кузова, когда в комнату очертя голову ворвался мой младший брат Тодд.
От неожиданности я вскочил и тут же сломал крыло машины. Фибергласовая деталь так и хрустнула у меня в кулаке.
— Дрянной мальчишка! Смотри, что я из-за тебя сделал!
Тодд никак не отреагировал. Он был чем-то очень взволнован.
— Помоги мне! — кричал он. — Идем же! Скорее!
Тодду было семь лет. Он не увлекался автомобилями, и было непонятно, чем вообще он увлекался. Иногда мне казалось, что ему нравится пугать самого себя. Он стал каким-то странным. Особенно с тех пор, как мы год назад переехали в Форрест-Велли. Может, все дело в этом старом жутком доме, в котором мы поселились?
До этого у нас был прекрасный дом в Толедо. Но папа получил новую работу, и нам пришлось переехать. Родители купили эту громадную старую развалину, которая стоит на самой вершине Охотничьего холма. Наше новое жилище напоминает заколдованный дом из фильма ужасов. Он виден с любого места в городе, даже на большом расстоянии.
Я думаю, что папа выбрал этот дом, потому что предпочитает все делать своими руками. Он не пропустил еще ни одной телепередачи «Обустрой свой дом» и всякий раз, когда ее смотрит, приговаривает: «Это и я смогу сделать». Может, оно и так, может, ему действительно нравится строить и реставрировать, но я не замечал, чтобы это ему удавалось. Мама не устает повторять: «Стоит вашему отцу начать что-то мастерить, как он тут же отбивает себе все пальцы».
Но вернемся к Тодду. Он в самом деле стал как-то странно себя вести после переезда сюда. Тодд убежден, что дом полон привидений. И готов поспорить, что они живут чуть ли не в каждой комнате.
Конечно, будешь бояться всего, если постоянно себя пугать. А он без этого просто жить не может. Поверите ли, он даже спит с включенным светом!
И вот теперь Тодд стоит в дверях моей комнаты, судорожно жестикулируя и призывая меня идти с ним. Бледный и худой, он чем-то напоминает сейчас испуганного кролика.
— Митчел… пожалуйста… быстрей! В моей комнате привидение!
Я поднял сломанное крыло модели автомобиля и недовольно взглянул на брата:
— Тодд, твои мозги заколдованы! Сколько раз я говорил тебе, что в доме нет никаких привидений!
— Ну пожалуйста…
— Ты что, снова читал эти ужасные книги? Ты еще слишком мал для них.
— Нет, правда. На этот раз я ничего не выдумываю. — Он повернулся и со страхом посмотрел в коридор. — Оно… там.
— Хорошо-хорошо, идем! Уж лучше бы там и вправду оказалось привидение.
— Оно действительно там. Я видел его.
Тодд посторонился, чтобы дать мне пройти.
Мы оказались в длинном темном коридоре. Папа только начал устанавливать светильники на потолке и еще не успел провести проводку. Поэтому коридор освещался лишь слабым светом, проникавшим через маленькое окно. А от старых обоев, которые лопались и шелушились на стенах, светлее не становилось.
Мы шли к комнате Тодда, и старые половицы скрипели под нашими ногами.
— Привидение у меня в кладовке, — прошептал Тодд. — Ты увидишь, что я его не выдумал.
Он шел следом, прижимаясь рукой к моей спине. Я посмотрел на него через плечо. Лицо его дергалось, а в голубых, широко раскрытых глазах был страх.
В семье Мойниан Тодд ни на кого не был похож: ни на папу, ни на маму, ни даже на меня. Мы высокие, у нас карие глаза и темные волосы. Тодд же — щупленький, с бледно-розовой кожей.
